не убивайся ты так, прошу тебя… – почти прошептала Дарья нежнейшим голосом. – Ещё рано о чём-то говорить конкретно. Не спеши. Этот вопрос разрешается и пока ничего не ясно. Ты продолжай быть рядом с ней, а дальше жизнь сама расставит всё по своим местам, и ты обязательно найдёшь ответы на все свои вопросы.

Обнять сестру с её животом ему было проблематично, поэтому Матвей уткнулся в её колено и попытался высушить слёзы о грубую ткань её длинной юбки.

Конечно он успокоится. Конечно он возьмёт себя в руки. Конечно он примет всё так, как в конце концов разрешится. Но какой после этого станет его жизнь? Ему казалось, что кто-то поиграл с ним в жестокую игру, показав картинку с жизнью, о которой он не мог и мечтать, а потом посмеявшись спрятал картинку и злорадно наблюдал со стороны за его разочарованием.

– Спасибо тебе, сестрёнка, – проговорил он, поднимая голову с её колен, когда слёзы перестали течь. – Я рад, что рассказал тебе.

– Всё будет хорошо. Выпей чаю.

Матвей сделал несколько глотков из её кружки и вытер рукавом мокрое от слёз лицо. Взглянув на сестру, он заметил, что по её щекам тоже стекали тоненькие струйки слёз, а она, не обращая на это внимания, стала пытаться вытереть своими тонкими пальцами остатки его слёз.

Через пару минут Иван Иванович вышел из комнаты в сопровождении его мамы. Матвей сразу подбежал к ним.

– А где твой муж Алевтина? – спросил доктор. – У меня есть часик. Не могу упустить эту возможность и не поговорить с ним пока я здесь.

– Он на улице, чистит снег, – ответила она. – Когда выйдете из дома заверните за угол слева и найдёте его.

– Хорошо! Матвей! – доктор обратился к нему, положив руку на его плечо. – Я всё твоей маме объяснил. Всё будет хорошо. Прорвёмся! – он похлопал его по плечу и направился к выходу из дома.

– Спасибо… – проговорил Матвей и тут же подошёл к Алевтине.

– Мама, что он сказал?

– Не переживай. Он принёс лекарства и уколы. Слава богу, по уколам я спец. Самое главное, чтобы лечение подействовало.

– А как она сейчас?

– После укола расслабилась. Намучилась она из-за температуры. Она тебя кстати звала. Зайди, если она ещё не спит. Готовься выслушать тонну слов благодарности. Она оказывается и не помнит, что это ты нашёл её больную и принёс сюда. Когда я ей об этом рассказала, она была в шоке.

Впервые в жизни Матвей почувствовал, что принимать благодарность ему будет не в радость, а в тяжесть.

***

Алевтина ждала с улицы мужа. Фёдор должен был вернуться с дровами. Он всегда приносил с собой много брёвен, и Алевтина знала, что это занятие вымотает его, и он сильно проголодается. Поэтому она заранее обжарила с двух сторон два больших ломтя хлеба и положила между ними кусок копчёного сала.

Когда Фёдор вернулся, сбросив дрова у двери, то в первую очередь зашёл на кухню. Алевтина ждала его сидя, за столом.

– Фу… как же я запыхался, – протянул Фёдор, убирая с лица угольного цвета волосы, слипшиеся от пота. – Наверное, старею. С каждым годом мне всё труднее справляться с походами за дровами.

Фёдор рухнул на стул, распластав по нему массу своего крупного тела.

– Это не так. Просто зима в этом году выдалась тяжёлая. Ничего. Уже скоро март на дворе и всё изменится. Перекуси.

Алевтина поставила перед ним тарелку с огромным бутербродом.

– Спасибо, – Фёдор, открыв рот до максимума, стал кусать хлеб большими кусками.

– Фёдор, я ведь хотела поговорить с тобой, – сказала Алевтина, и тот поднял на неё свою жующую голову.

– Что такое?

– Это насчёт Матвея, – Алевтина стала рисовать пальцем невидимые линии на поверхности стола. – Думаю, я тебе не открою Америку, если скажу, что он неравнодушен к Татьяне?

– Татьяне? – Фёдор округлил глаза. – А… Я не знаю. Может ты и права. Никогда об этом не задумывался. Ведь она замужем.

– Вот именно! Мне эта девочка очень нравится и, безусловно, видеть её на месте жены нашего сына я только рада, но у неё уже есть муж. Я не хочу, чтобы наш Матвей из-за этого страдал.

– А по-твоему он страдает?

– Думаю, что уже начинает. Но я бы хотела спустить его с облаков на землю.

– И как же интересно?

Алевтина наклонила корпус тела вперёд и посмотрела Фёдору в глаза.

– Я хочу написать письмо мужу Татьяны и рассказать ему, что она заболела.

Фёдор поперхнулся бутербродом и начал кашлять.

– Алевтина, что у тебя за мысли?

– А что тебе не нравится?

– Во-первых, так поступать не честно. А во-вторых, чего ты собираешься этим добиться? – Фёдор отложил остатки бутерброда на тарелку и замер в ожидании её ответа.

– А вот чего. Татьяна писать о своей болезни не будет ни родителям, ни мужу. Я её спрашивала об этом. Она говорит, что чувствует себя гораздо лучше и зря пугать своих родных не хочет. Я видела возле её кровати стопку писем. Я как-нибудь к ней загляну, найду и перепишу или просто запомню адрес её мужа. А потом сама напишу письмо от своего имени и сообщу в нём, что Татьяна больна и он должен к ней приехать.

– Господи, Алевтина… – Фёдор взялся за голову. – Что за бред?

– Это не бред, Фёдор. В письме я укажу, чтобы он сначала пришёл к нам. Я хочу на него посмотреть. Уж что-что, а глаз на людей у меня намётан. У всех нас есть подозрения по поводу того всё ли у них с Татьяной хорошо. Когда я его увижу, то многое пойму. Если он вообще приедет…

– Что ты собираешься понять? – спросил Фёдор, не прекращая выпучивать на неё свои тёмные глаза.

– Как он к ней относится. Я хочу проверить насколько наша Татьяна, так сказать, замужем. Если они – крепкая пара, то Матвею придётся с этим смириться и перестать надеяться.

– Алевтина, брось эту затею, – Фёдор постучал пальцем по столу. – Это же просто смешно. Ты собираешься плести интриги вокруг собственного сына. Ты ведь даже не знаешь, как Матвей на самом деле относится к Татьяне.

– Я всё вижу, дорогой, – со вздохом произнесла Алевтина. – И сделаю это ради нашего Матвея.

– Но ты не в курсе всех тонкостей отношений Татьяны и её мужа. Ты понимаешь, что можешь влезть во что-то такое, от чего потом могут потянуться плохие последствия. И виновата в этом будешь ты. Поступай, как знаешь, но я лично в этом участвовать не собираюсь. И потом, как