Шрифт:
Закладка:
Обращаться за помощью к Матвею ей всегда было проблематично и раньше, а после его признания, тем более. Кроме того они стали реже видеться. Матвею и его отцу приходилось каждый день отъезжать в город, чтобы подрабатывать грузчиками.
Тате приходилось рассчитывать только на свои силы.
***
Было около семи вечера, когда Матвей и Фёдор вернулись из города. На улице к этому времени совсем стемнело. Матвей с удовольствием снял с себя тяжелейшей зимний пуховик. Эти морозы ужас как надоели!
– Матвей, сынок, – подбежала к нему мама, когда он вошёл на кухню, чтобы перекусить.
– Что, мам? – спросил он, отломив кусок от булки круглого хлеба на столе.
– Ты давно Татьяну видел?
– Вчера. Дрова ей приносил. Но я с ней не разговаривал. Она занятие вела.
– Матвей, надо к ней зайти.
Он посмотрел в бегающие глаза матери.
– Зачем?
– Да прямо перед вами сейчас заходила Ольга Петровна, мама её ученика. Она сказала, что сегодня забирала сына и Татьяна выглядела разбитой. У неё слезились глаза и горели щёки. Она спросила, что с ней, а та ответила, что ничего страшного… что она просто простудилась. Я думаю её надо навестить. Ведь она живёт совсем одна.
До уха Матвея донёсся собачий лай. Через две секунду в кухню вбежал Лукьян и стал обнюхивать его.
– Лук?.. А почему пёс здесь?
– Не знаю… – протянула Алевтина. – Она его не забрала…
Матвей сделал короткий кивок головой и быстро сказал:
– Я схожу к ней.
– Я с тобой, – Алевтина ринулась к выходу.
– Мама, не надо, – остановил её Матвей. – Нужно будет – я за тобой зайду.
Матвей быстренько накинул на себя пуховик полегче и вышел из дома.
По дороге к особняку Роз он думал о том, что с Татой не должно быть ничего серьёзного. Но с другой стороны последние дни они толком и не разговаривали. Он видел её за проведением занятий, на которых она была сконцентрирована и с ним даже толком поздороваться не могла.
Оказавшись перед дверью особняка Роз, он постучался в неё несколько раз. Обычно Тата открывала ему спустя две минуты, но прошло уже около четырёх, а ответа не было. Он постучался громче. Тишина. Он дёрнул замок, но дверь была заперта. Матвей сделал пару шагов назад и с одного удара сбил старенькую дверь с петель.
Быстро поднявшись в её комнату, он увидел, что она лежала в кровати.
– Тата! – позвал он её, но она молчала.
Матвей подошёл ближе и среди пледов и одеял нашёл её. Она спала. Коснувшись её лба, он почувствовал жар.
– Тата, Тата… – он похлопал её по щёкам.
– Что? Что такое? Матвей… Это ты? – она закашляла.
– У тебя же температура…
– Не знаю… Сегодня я себя очень плохо чувствовала и пораньше легла.
– Господи, Тата… – Матвей потёр лоб и мысленно стал уговаривать себя собраться. – Ты свою печку видела? Она горит как свечка, а на улице мороз под двадцать градусов.
– Да?.. – она приподнялась и посмотрела в сторону печки. – Не знаю… Я так устала её всё время подтапливать. Сейчас закину дрова.
Она попыталась встать, скинув с себя одеяло, но промахнулась и провела мимо него рукой.
– Какие дрова? Ты в своём уме или в бредовой лихорадке? – он ещё раз провёл рукой по её лбу и убедился, что он был очень горячим.
– Я в порядке, Матвей, – она поморщилась и попыталась скинуть его руку. – Ну, подумаешь, температура… Я давно уже не болела.
В его голове крутилась куча вопросов, но было очевидно, что она была не в состоянии сейчас на них ответить. Нужно было действовать быстро.
– Встать сможешь? – спросил он.
– Наверное… А что?
– Ты пойдёшь в наш дом.
– Но в этом нет…
– Тата, не напрашивайся на грубость, – перебил он её и тут же опровергнул собственные слова. – Если ты не сможешь идти, то я понесу тебя на руках. Но в этом доме ты не останешься. Вставай! Я посмотрю в состоянии ли ты идти.
Она вяло сползла с кровати, а потом поднялась на ноги. Ткань её свитера тряслась.
– Где твой пуховик?
Тата указала на вешалку возле двери, и Матвей принёс ей верхнюю одежду.
Застёгивая замок на пуховике, он коснулся её ледяных рук. Боже, что было бы, если он сейчас не пришёл?
– Ты пила какие-нибудь лекарства? – спросил он, ещё раз окинув её внимательным взглядом, и обнаружил, что она спала в зимних ботинках.
– Зачем? Со мной всё нормально было. Только горло побаливало, а кашель вот только появился. Я пила чай с ромашкой.
– Всё ясно. Вижу, ругать тебя нет смысла. Ты, мне кажется, немного не в себе из-за температуры.
– Я в порядке… – пробурчала она и, взявшись за голову, села на кровать.
– Что с тобой?
– Слабость… – запрокидывая голову назад, выдохнула она.
– Так, понятно всё.
В момент, когда она готова была снова оказаться в лежачем положении, он поймал её за спину и подхватил на руки.
– Матвей, ну не нужно…я могу идти сама… – она размахивала руками по сторонам, а её голова болталась из стороны в сторону.
– Тата, потерпи ещё немножко, – прошептал он, заглядывая в её полузакрытые и отстранённые глаза, – скоро мы тебе поможем.
Матвей принёс Тату к себе домой. Родители поддержали его и сказали, что он поступил абсолютно правильно.
После того как он положил её в кровать сестры, ею занялась мама и Матвею пришлось выйти из комнаты. Как же всё не вовремя произошло! Его признание, сильные морозы и их с отцом регулярные выезды в город – всё это поспособствовало тому, что зарождение её болезни прошло для него незамеченным. А ведь случись это двумя неделями раньше, он бы сразу определил, что она заболевает. Ведь до этого они каждый день виделись и разговаривали.
Алевтины не было около получаса и когда она, наконец, вышла из комнаты, Матвей сразу же подбежал к ней:
– Мам, ну что?
– Промёрзла она до костей, – произнесла Алевтина, смотря в стену. – Пойдём поможешь мне кирпичи в печке нагреть.
– И что теперь? – спросил Матвей маму по дороге на кухню.
– Этот вечер я полечу её своими отварами. Возможно они смогут поднять её на ноги, но если к утру ничего не изменится, то тебе придётся идти за Иваном Ивановичем.
– Если нужно
