Его глаза не прекращали гореть, и казалось, что он ищет в её лице определённое выражение, которое позволило бы ему пойти в своём признании дальше.

– Нет, Матвей, я этого не вынесу… – она опустила голову и сделала от него шаг назад. – Пойми, я не стремлюсь упростить себе жизнь. Я свой выбор сделала, когда говорила да в церкви, – она приложила руки к груди и посмотрела ему в глаза. – Ты такой добрый, такой заботливый… Я так полюбила тебя, но… как брата. Прости… я не хочу делать тебе больно.

Его пристальный взгляд не менялся, и он сделал шаг навстречу ей. Она осталась стоять на месте.

– Тата, я считаю, что ты просто до конца не понимаешь, какая жизнь ждёт тебя… хорошо… может ждать тебя рядом с ним. Пока ещё в тебе много сил и тебе кажется, что ты можешь выдержать эту неопределённость очень долго. Но я готов дать тебе то, чего не сможет он… возможно не сможет он. Да, я знаю, что я не самый завидный жених: на данный момент у меня ничего нет. Но у меня есть амбиции, план действий и огромное желание стать успешным. Я не собираюсь жить в Олонках до конца дней. Я перееду в город, устроюсь на работу и поступлю учиться. Посмотри сама, мы с тобой находимся на одном и том же жизненном пути. Не обижайся, пожалуйста, но твой так называемый брак для меня ничего не значит. Тебе всего лишь издалека удалось посмотреть на то, что это такое. Но вместе со мной ты сможешь прочувствовать это наверняка и создать настоящую семью. Я понимаю, тебя всё это пока пугает, но я прошу подумай об этом.

Тата ощутила тепло от его слов. Но как такое могло случиться? Он не должен был влюбляться в неё. Что это за цепочка несчастных, которая начала тянуться с того момента как произошла та авария? Сначала пострадали Лиза и Серёжа, потом Артём и она, а теперь Матвей.

Господи, что же это получается… Он предлагал ей выйти за него замуж? Но после того как она сказала Артёму да для неё больше не существовало в этом вопросе пути назад. Но авария перевернула всё с ног на голову. Неужели Матвей окажется прав и в том, что их счастью с Артёмом пришёл конец? Он всегда оказывается прав… Боже, что же ей делать?..

Она почувствовала сильную слабость и приложила ладонь ко лбу; голова готова была скатиться с её плеч от тяжести. Она собрала остатки сил, посмотрела в его полные надежд глаза и заговорила обесцветившимся голосом:

– Если ты говоришь, что так ко мне относишься, значит ты должен позволить моей вере умереть во мне, а не убивать её самому.

Он опустил голову, а потом тихо сказал:

– Хорошо, я тебя понял, – посмотрев на неё более лёгким взглядом, он продолжил, – но ты тоже должна пообещать мне, что будешь думать о том, что я тебе сказал. Прошу тебя…

– Я обещаю, что буду думать.

– А теперь… – он чуть улыбнулся, – можно теперь мне попросить у тебя разрешения обнять тебя?

– Я и сама этого хочу, только… ты, пожалуйста…

– Не волнуйся, я не позволю себе лишнего.

Тата запуталась в том, кто и кого должен был обнять. В какой-то момент она, сморщив лицо, от вырвавшихся на волю слёз почувствовала щекой его плечо.

Когда его руки стали приглаживать её волосы и немного покачивать из стороны в сторону она услышала свой еле разборчивый голос.

– Матвей, прости меня… Мне очень жаль, что всё так получилось.

– Ты ни в чём не виновата.

– Виновата! Из-за меня ты теперь страдаешь… Я всех делаю несчастными. Сначала Лизу, Серёжу и Артёма, а теперь тебя. Если бы не я, Лиза и Серёжа не отправились на эту экскурсию, и с ними сейчас было бы всё в порядке… И Артём продолжал бы жить своей жизнью. А я влезла… Я призналась ему в любви и сбила с пути.

– Тата, – он заставил её поднять голову с его плеча и заговорил, попытавшись убрать прилипшие от слёз волосы с её лица, – обвиняя себя в несчастьях всех подряд, ты сделаешь только хуже. Причём не только себе. С чего, например, ты взяла, что я страдаю? Я же просто счастлив, что жизнь свела меня с тобой.

Она посмотрела на него, приоткрыв рот, а потом прижала руку к губам.

– Матвей, ты говоришь, как я, когда…

– Что?

Она отошла от него и, потерев глаза, сказала:

– По-моему наш разговор слишком затянулся. Я хочу спать, Матвей.

– Конечно, ложись.

Тата подошла к кровати и стала забираться в неё. Ей больше ни о чём не хотелось думать. Наверное, у неё просто не осталось на это жизненной энергии. Ей необходимо отдохнуть.

Матвей встал рядом с ней, когда она забиралась в кровать. Интересно у неё получится сейчас заснуть? Ведь было всего около четырёх дня. Надо попытаться. Когда она уже легла, Матвей помог ей укрыться одеялом. Ей была так приятна его забота. Как бы ей хотелось быть в силах заставить его разлюбить её, чтобы он не мучился. Если бы она могла…

– Отдыхай, Тата, и, пожалуйста, не переживай за меня. Я со всем справлюсь.

От его слов она приподняла голову с подушки, на которую только что улеглась и посмотрела на него в немом изумлении.

Матвей присел до её уровня, и она разглядела улыбку на его лице.

– Видишь? Со мной всё в порядке. Ты только знай, что если тебе будет нужна помощь, ты только меня позови. Наиприятнейших тебе снов. Чуть позже я приведу к тебе Лука.

Он несколько раз провёл рукой по её волосам, а потом вышел из комнаты с той же улыбкой на лице.

Тата накрылась одеялом с головой и стала просить свою покровительницу мученицу Татиану помочь ей поскорее заснуть.

***

Холода в Олонках затянулись и даже в феврале не собирались отступать. Из-за морозов страдала больше всех Тата. Маленькая печка еле-еле согревала её огромную комнату, а дрова в ней сгорали так быстро, что Тате приходилось бегать за ними в лес каждый день.

Матвей несколько раз предлагал ей переехать в их дом, но Тата отказывалась, из-за того что всё ещё испытывала неловкость после их разговора. Хотя она вынуждена была признать, что в его предложении о переезде был огромный смысл, ведь она мучилась от морозов, которые упрямо не хотели отступать. Днём и ночью её голова была занята только