– Она идеальна. – Аттикус проводит рукой по ее шоколадно-коричневой морде, прежде чем вывести ее из стойла за поводья.

Сильмар цокает языком, и Спотыкашка делает шаг вперед с тихим ржанием. Зандер бросает мальчику в руку несколько золотых монет. Мальчик кланяется.

– Покорно вас благодарю. – Он понижает голос до шепота, чтобы добавить: – Ваше Высочество. – Сильмар колеблется, когда смотрит на меня. – Миледи нужен табурет?

Судя по тому, как его лицо сморщивается, я предполагаю, что никакого табурета у него под рукой нет.

– Нет, все хорошо.

Эта лошадь не такая угрожающая, как вороной жеребец, на котором мы ехали, и сегодня я не в бальном платье, хотя впервые забираюсь на лошадь самостоятельно.

– Нужно засунуть туда ногу.

Зандер указывает на стремя, ухмыляясь. Ему кажется забавным, что я ничего не умею. Я закатываю глаза, а затем хватаюсь за седло, как это сделал Аттикус. Удовлетворенно улыбаясь, я поднимаю ногу. Только в этот момент Спотыкашка решает сделать два неожиданных шага вперед, лишая меня равновесия. Зандер вовремя подхватывает меня, прежде чем я падаю.

– Ты не шутил насчет ситуации с верховой ездой, – фыркает Аттикус и ведет свою лошадь к деревянным воротам.

– Попробуем еще раз, или хочешь дерзнуть? – В голосе Зандера слышится сдавленный смех.

Я перекидываю ногу и устраиваюсь на своем месте, возмущенно вздергивая подбородок, пока щеки горят огнем.

Он забирается в седло позади меня. Без бального платья между нами я остро ощущаю, как его бедра прижимаются к моим. На этот раз Зандер не пытается держать дистанцию, когда тянется вперед за поводьями.

– Мы вернемся через несколько часов, Сильмар.

Мальчик спешит открыть ворота и пропустить нас. Стук лошадиных копыт эхом отдается в тишине окружающей улицы.

– Он не слишком молод, чтобы быть тут совсем одному? – спрашиваю я.

– Это безопасно. Сильмар предпочитает проводить время на свежем воздухе с лошадьми. Большинство ночей он спит в одном из стойл. Если у нас получится поставить лошадь, не будя его, так и сделаем.

– Ты называешь всех по именам?

– Для этого и нужны имена, не так ли?

– Но ты ведь знаешь все их имена.

– Стараюсь, да. – Он делает паузу. – Разве я не должен?

– Нет, должен. Я просто не думала, что король будет следить за своими слугами. Это мило.

У Корсакова были прозвища для всех нас, потому что их было легче запомнить.

– Это хорошо для верности. Кроме того, когда король знает имя слуги, этот слуга с меньшей вероятностью сделает то, чего не должен.

– Значит, это скорее тонкая тактика запугивания, чем внимательность?

– И то, и другое, но я не могу позволить себе роскошь быть милым просто так.

Мы спускаемся по городу неторопливым шагом. Аттикус ведет нас, вертя головой из стороны в сторону, словно постоянно высматривая угрозы. Мы идем другим путем, нежели по которому мы шли с кавалерией. Этот путь ведет нас дальше, налево от замка.

– Ты часто это делаешь? Ходишь по тайным ходам и катаешься на таких лошадях, как Спотыкашка?

– У тебя проблемы со Спотыкашкой?

Я украдкой оглядываюсь через плечо и обнаруживаю, что он улыбается. Если бы я не знала его лучше, то сказала бы, что Зандер испытывает такое же удовольствие от этого неожиданного побега, как и я.

– Нет, но я не назвала бы его таким же породистым, как того, на котором мы катались вместе.

Спотыкашка больше похож на рабочую лошадь, которая таскает каменные повозки.

– Мы не можем проехать на одном из королевских чистокровных коней через Цирилею, не привлекая внимания. И будет лучше, если Боз будет верить, что мы в наших покоях, крепко спим.

– Капитан королевской стражи не одобряет, что король сбегает, как непослушный мальчишка? – дразню я.

Элисэф сказал, что Зандер известен тем, что порой прятался среди простолюдинов.

Он хмурится.

– Я делаю, что хочу.

Впереди нас Аттикус хохочет.

– А пока Зандер делает, что хочет, Боз посылает королевскую стражу следить за ним.

– И любой дурак сможет их заметить. Они не обучены быть незаметными.

– А сегодня нам нужна осмотрительность?

– Нам нужна информация, которую я не получу ни в стенах замка, ни из моих королевских источников.

– Куда мы направляемся?

– На Портовую улицу, узнать, не слышал ли кто-нибудь о прибывших на кораблях заклинателях. Все равно должна быть хоть какая-то информация.

– Хм. Ты имеешь в виду этих воров и неприятных людей? Я помню, кто-то предложил аналогичный план. Но кто же это был? Кто-то умный не по годам, но почему я не могу вспомнить…

Глубокий смешок Зандера вибрирует в моей груди, и внутри неожиданно возникает трепет. Еще месяц назад смех короля казался невозможным, а теперь я бы назвала, что он искренний.

– Ты закончила?

– Я не знаю. Посмотрим. Ты не боишься, что люди узнают меня?

– Смертных будет столько же, сколько и бессмертных. Кроме того, ты будешь подле меня.

Мы пересекаем улицу и спускаемся по гораздо более крутому склону, и я чувствую, как меняется настроение города. Мы покинули тихий жилой район с кирпичными зданиями и покатыми крышами, окружающими замок, и теперь направляемся в промышленную зону, где со столбов свисают деревянные и металлические таблички, обозначающие различные профессии. Я напрягаю глаза, чтобы прочесть их, когда мы проходим мимо: кузнецы, мясники, колесные мастера, веревочники, стеклодувы. Через окна я не вижу ничего, кроме темноты, но время от времени улавливаю слабый отблеск света от кого-то внутри, работающего до поздней ночи.

В воздухе витает соленый запах, и я ловлю себя на том, что глубоко вдыхаю, как будто мои легкие жаждут этого.

– Вода зовет тебя, даже с оковами, – бормочет Зандер, и я слышу в его голосе намек на благоговение.

– Даже не знаю.

Это может быть просто зов океана.

– Говорю тебе, так и есть. Так же, как это пламя взывает ко мне.

Он указывает на фонарь, который светится рядом с вывеской «Кожевник». В маленьком витрине внизу расположилась натянутая воловья кожа. Мои ноздри улавливают резкий запах богатой земли и масел, не совсем приятный, но смутно знакомый аромат дубленой кожи.

Впереди, вниз по склону факелы и фонари горят, будто крошечные маяки.

– А как насчет тех?

– Да.

И словно в доказательство его слов каждое пламя в пределах моего поля зрения вспыхивает. Всего на долю секунды они возвращаются в нормальное состояние. Мгновение ока, но у меня перехватывает дыхание.

– Довольно бахвальства, – бормочет Аттикус, вызывая смешок Зандера.

– С кем родство у тебя, Аттикус? – спрашиваю я.

Он смотрит на меня через плечо.

– У меня его нет.

Я хмурюсь.

– Но