– Думаю, префект разболтал о твоем поединке с Барбароссой, и юнец не решился заходить так далеко. Он ведь меч толком в руках держать не умеет. Кто его учил? Самое большее – взял пару уроков у какого-нибудь отставного вояки вроде дядюшки Кристобаля. Куда ему драться с выпускником Навигацкого!

– А ведь я бы мог убить его или нанести увечье, – очень серьезно произнес Сантьяго. – Бог спас меня от неугодного дела, Ленсио! Без всякой нужды, из-за пустых слов калечить католика? Нет, лучше смолчать и отвернуться!

– Подвижник! – вскричал Ленсио. – Святая душа! Падре Бартоломео должен сейчас улыбаться от счастья. Ладно, давай вернемся к разговору о целибате!

Вечер они скоротали в занимательной беседе в доме Сантьяго: вспоминали Навигацкое, смешные истории, преподавателей, соучеников, Кадис. Бутылка вина потихоньку пустела, и у Сантьяго, не привыкшего пить, тяжелели ноги и в той же степени легчала голова. Будущее представлялось многообещающим, настоящее – интересным, а прошлое – радостным и прекрасным.

Следующим утром, не зная, чем себя занять, он отправился в собор, отыскал там падре, терпеливо снес длиннющую нотацию и настойчивые предложения немедленно покаяться во всех мыслимых и немыслимых прегрешениях и вернулся домой, сжимая в руках толстенный том «Жития святых». Он давно намеревался почитать эту книгу; самые интересные истории, которыми отец Бартоломео украшал свои проповеди, были почерпнуты именно оттуда. Но в Навигацком день от подъема до отхода ко сну уходил на зубрежку, а дома не хватало решимости отложить в сторону привычные развлечения и сесть за книгу. Сейчас, окруженный скукой провинциального городка, ожидая неизвестно когда прибывающий корабль, он мог спокойно отдаться чтению.

Усевшись в покойное кресло напротив окна, Сантьяго раскрыл том и с удовольствием принялся перелистывать страницу за страницей. За этим занятием и застал его Ленсио.

– Где досточтимый гранд намерен сегодня обедать? – спросил он, кланяясь так низко, что шляпа почти коснулась пола.

– Дома, – ответил Сантьяго, поднимаясь навстречу гостю.

Этот и все последующие вечера они провели за столом в гостиной. Еду заказывали из той же таверны, а вино Ленсио каждый раз выбирал и приносил сам. Пообедав, они коротали время в неспешной беседе. По сравнению с пузырящимся, кипящим характером друга Сантьяго выглядел в своих глазах тяжеловесным тугодумом. Ленсио от любой интересной мысли вспыхивал, точно солома, начинал строить планы и предположения, но быстро прогорал, никогда не доводя разговор до дела. Сантьяго же любил все основательно, без спешки продумать, а решив – немедленно перейти к действию, и это несходство характеров делало их интересными друг для друга.

В один из вечеров, недели через три после встречи у префекта, Ленсио все-таки удалось снова затащить Сантьяго на ужин к дону Алэрико. На сей раз трапеза проходила в узком домашнем кругу, приглашены были только два друга. Ленсио сразу принялся любезничать с Ольгонзой, а Сантьяго, желая избежать разговора с Тониа, задал дону Алэрико какой-то неважный вопрос и крепко попался.

Ответив кое-как на заданный вопрос, дон немедленно пустился в пространные рассуждения о величии Санта де ла Пенья. По его словам выходило, будто этот неприметный городок на самом деле колыбель славного испанского гения. Уже один благородный дух его обитателей неопровержимо свидетельствовал о славном происхождении.

– Немного отыщется мест в объединенных королевствах, – утверждал дон Алэрико, – где бы так ярко расцвела добродетель, где сорная трава пороков почти исчезла из виду, где царят мир, взаимное уважение и подлинное католическое смирение! А манеры! Разве вы найдете в Кастилии или Леоне крестьян, изысканных точно гранды, и рыбаков, утонченных словно кабальеро?

Сантьяго лишь согласно кивал, в сердце поражаясь утверждениям досточтимого дона. Он уже успел немного познакомиться с жителями де ла Пенья и не мог припомнить ни одного живого подтверждения. Кроме, пожалуй, Росенды.

А дон Алэрико продолжал превозносить достоинства Санта де ла Пенья, пьянея от собственных слов и постепенно утрачивая всякую меру здравого отношения к действительности.

– Милосердие в нашем городе подобно тому, какое царило в евангельские времена, его жители лишены зависти, свободны от преступных страстей и порочных наклонностей. Если вам кто-то расскажет о воре или убийце, можете быть уверены, что речь идет не об уроженце Санта де ла Пенья, а о пришлом негодяе.

Беспристрастный и объективный наблюдатель может обнаружить у нас национальный каталонский характер во всей его первозданной, незамутненной целостности: открытый, рыцарственный, неподкупный, невинный, гостеприимный, благородный. Именно поэтому мы не любим покидать пределы нашего городка, а если и отлучаемся по не терпящим отлагательства делам, то совсем ненадолго, страдая каждую минуту от разлуки. Здесь, в мирном уединении, вдалеке от суеты больших городов, где ценится ложь, празднует разврат и торжествует порок, счастливо коротают свои дни, точно в античной Аркадии, великодушные, целомудренные обитатели.

Дон Алэрико сделал остановку, дабы отереть пот, пробивший его от столь необузданного красноречия, а Сантьяго, воспользовавшись паузой, извинился и сбежал к Ольгонзе. Дон, как бы ни было ему жаль прекращать блистательное упражнение в риторике, не стал удерживать гостя, памятуя об эфемерных замках, которые с утра до вечера возводила его жена.

Строительство началось с того самого вечера, когда гранд впервые появился в их доме. В планах доньи Марии одна из ее замечательных дочерей приобретала сиятельный титул, становясь женой юного вельможи, навсегда закрепляя за своей матерью звание первой дамы Санта де ла Пенья не только в силу богатства, но и в заслугу знатности. Да, именно знатности, пусть не природной, но хотя бы благоприобретенной, жаждала душа доньи Марии, и ее муж мог только склониться перед этой всепоглощающей страстью.

Ленсио в это время был занят выбором вина, тщательно исследуя батарею расставленных на буфете бутылок. Опрометчиво оторвавшись от Ольгонзы, он ненадолго предоставил девушку самой себе. О, если бы Ленсио знал, к сколь роковым последствиям приведет его любовь к хорошему вину, он бы никогда больше не прикоснулся к этой дьявольской жидкости даже взглядом.

Сантьяго затеял с Ольгонзой ни к чему не обязывающую легкую беседу, состоящую из шуток, добрых пожеланий, намеков ни на что и обещаний ни о чем. Девушка отвечала весьма любезно, казалось, эта пустая болтовня доставляла ей немалое удовольствие. Краем глаза Сантьяго заметил слегка перекосившуюся физиономию приятеля, однако не обратил на сей тревожный знак ни малейшего внимания.

Державшая ухо востро донья Мария, приглашая присутствующих к ужину, слегка изменила порядок за столом, и возле Ольгонзы оказался юный гранд. Это еще больше разозлило Ленсио, до сих пор всегда занимавшего место рядом с девушкой. Лицо раскрасневшейся от волнения Ольгонзы напоминало пламя костра, и Сантьяго наконец сообразил, что ее реакция выходит