разведения сигнального огня. Просторная, с решетчатой крышей, через которую должен был выходить дым, без лишних изысков и только лишь с небольшим ограждениями вокруг. От жаровни правда мало что осталось, она лежала расплавленной массой около входа, Северные Соколы постарались превратить это место в свою небольшую базу, с чем можно сказать успешно справились. Наибольший интерес представлял собой именно центр, где в ледяной скале до сих пор лежало тело чародея, возрастом не меньше тридцати лет. Вот она, та самая магия, которую я ощущала, такая великолепная в своей мощи. Этот лед... Он был настолько неприступен, что даже не приближаясь, я ощущала его силу, и то, что именно он стал концом для демонического восстания. Но цену за это заплатил тот, кто до сих пор являлся центром этого барьера, Арчибальд. Его труп сохранил изящные, боярские, как говорят на Севере, черты лица, несмотря на то, что он несколько десятилетий провел в глыбе льда, из-за чего кожа в некоторых местах попросту отмерла, обнажая иссохшие связки, замороженную плоть и ломкие, белые кости. На его голове, устланной короткими серыми волосами, сверкали два хрустальных рога, сияющие золотыми украшениями и ярко-фиолетовой росписью на них, которая была абсолютно не читаемая для меня. На чародее остался разодранный камзол, с изображениями бьющихся о скалы волн, обнажающий практически жемчужную кожу и глубокие раны на ней. Множество наград, что висели около груди, до сих пор сверкали, оставшись во льду. Но позади него виднелась темная фигура демона, пса войны, который успел добраться до него перед окончанием ритуала. Плоть мага вырвалась из тела, спина и грудная клетка оказались разорваны, в них остались части демонических когтей, вонзенных в мясо. Кровь, вырвавшаяся в момент удара наружу, оставила свой отпечаток в глыбе льда, алые горошины отражались во свету солнца, блестя словно агат. Обмотанный вокруг груди медальон, вырезанный из белого дерева в форме луны подлетел от магической волны, губы застыли в гримасе спокойствия, лишь кровоподтеки около его ямочек отражали вековую боль, что прошла сквозь многое. В вскинутой к небу руке сиял золоченый клинок, с ярко горящими узорами солнца на нем и гардой в форме двух рогов из белой кости. Под глыбой льда оказалась разорванная печать, которая была размером с всю комнату, отчего казалось почти закономерно, что в результате взрыва к ограждениям прибило сотни трупов демонов, заключенных в ледяные темницы. Тела не истлели, даже кожа не отмерла, но смерть все равно настигла проклятых тварей, в том числе, нескольких надсмотрщиков, которым разорвало тела на множество фрагментов. Но самое удивительное, вокруг не лежало ни одного людского трупа… Он смог спасти остаток своих людей, видимо, послав их по секретному тоннелю, о котором упоминалось на тех стенах. Либо же, послание было оставлено для иных отрядов Соколов. Как бы то ни было, судьба Арчибальда оказалась решена… как и остатков Северных Соколов, бежавших отсюда. Сделав несколько шагов вперед, я увидела на льду множество символов, вырезанных с помощью лезвий. Почести... Соколы прощались с господином, оставляли свои подписи, писали боевые кличи, иные вспоминали о том, как погибший маг спас их от казни, каторги... Некоторые воины прощались с ним навсегда, признаваясь, что шли далеко не за дело, но за господина. Это казалось великой почестью, лучшей, которую могли оказаться погибшему лидеру. Но где в этот момент был жрец? Неужели прятался? Или резвился с демонами, пожирая незваных гостей, но вряд ли они приняли его за своего. Соколы были могущественны, возможно, он прятался, покуда маги не открыли путь демонам. Как бы то ни было, помимо ледяной статуи, в комнате остались множественные книги, не тронутые временем, несколько столов, на одном из которых манил к себе раскрытый дневник. Казалось, будто магия не просто смогла сохранить тело мага, но и сохранила всю обстановку, оставив ее такой же, как в день смерти.

- Не может быть... - Гвин сделала шаг в сторону статуи, после чего, отдернула протянувшуюся к ледяной глыбе руку. Я так сильно не боялась, бесстрашно приложив пальцы, я ощутила во льду биение сердца и жизнь, текущую из поднятого вверх клинка, словно маг перенес свою жизнь в этот меч, но он не просто заточил себя... Он уничтожил таким образом тропу, а силу из разорванной связи направил в клинок, чтобы магия вечно питала его, сохраняя оплот нерушимым. Это могло быть сделано чтобы не дать свое тело в чуждые руки... Возможно, в руки жреца, но скорее всего, чародей просто желал заточить себя в вечности. - Он мог бы выжить если бы не ударивший его демон, как считаешь?

- Несколько лет, может, один десяток... Но дальше, тело бы не выдержало ни магической энергии, ни холода... Это ведь иссин, такие как он способны на многое, но не бессмертны. - Дети Иссы, предавшие свою мать и присягнувшие Коргаху века назад... Единственные, из перворожденных, кто остался жив в наше время, которые по-прежнему сохранили связь с природой, в их случае, с луной. В основном, они были дворянами и боярами на Севере, редко можно было встретить простолюдина иссина, именно из их рода вышел Вечный, нынешний диктатор Севера. Совпадение ли, что мы нашли его, в тот же день когда вернулась Исса, их первейшая мать и владыка, что пришла во снах к имперским людям? Подобное не могло быть случайностью, абсолютно точно за этим скрывался расчет, но какой... Я не могла понять. Она ненавидела своих детей, из-за предательства которых, Коргах получил вечное войско. Она прокляла их род, от чего с каждым восходом полной луны, они ослабевают, отдаваясь их свету. Наверное, это ее знак, символ неповиновения, который имперские люди должны понять. Но над нами не было ее воли, мы дети и рабы Близнецов, а вовсе не Иссы. - Пойдем, там много книг, может, я возьму некоторые с собой... Ты ведь не против?

- Только не бери слишком много, я конечно выбросила доски но... Нам ведь возвращаться в особняк, а это неблизкий путь, сумка может порваться. - Гвин указала на места, где уже расходились нитки. В случае чего, я была готова тащить ее сама, но вот это действительно была проблема, учитывая, что здесь в основном лежали очень толстые тома. Перебираясь мимо ледяных полос, которые так и норовили попасться под ногой, я продвигалась к шкафам и столам, бесстрашно готовясь изучить каждую их страницу