Гвин, как я считала не слышала ничего, а я не хотела пугать девушку, из-за чего предпочла предаваться собственным мыслям, никак не показывая того, что вокруг меня шептали сразу сотни голосов. Мой слух меня не подводил, я знала, что это не игры разума или безумие, вызванное моей магической силой, я умела отличать одно от другого... И в особенности, собственные мысли от инородных. Шепот был в трещинах и рыхлой земле, в каждой неровности, каждом сколе или неровно искривленной полосой среди узоров, словно ошибки оживляли давно населявших эти места существ, заставляя их причитать, плакаться и скорбеть. Но к сожалению, несмотря на то, что я смогла обуздать внезапный гул, подчинив его своим мыслям и принявшись изучать, это не дало мне абсолютно никакого преимущества пред их количеством и шумом. Я по прежнему не знала, что здесь произошло и почему именно все здесь казалось... Таким. Наречие шепота оказался мне неизвестен, я не слышала в нем ни одного существующего диалекта, казалось, будто он вообще не имел смысла но и звериным назвать его было бы ошибкой. Он попросту был другим, отличным от нашего, исключительным в своих произношениях и словах. В нем были как четкие, ясные звуки, которые являлись практически словами, так и длительный клекот, глухой скрежет, шипение да странное клацанье. Раз за разом повторялись некоторые одинаковые слова, но абсолютно разными голосами, которые не принадлежали людям или богам. Я вообще не могла понять, как физически можно произносить то, что слышала, попробовав сделать это, мне открылась правда. Подобное невозможно как ни старайся, это просто не человеческая речь. Вслушиваясь дальше, я осознавала, что несмотря ни на что, для меня, каждый из звуков без исключения являлся уникальным, непохожим на то, что может быть воссоздано заново. Но то, что я знала точно, так это наличие осознанности, подобное не могло быть демоническим происком, не было оно и явлением животным. Они не подчинялись единому зову, как демоны, имели в своем лексиконе разные наборы звучаний, в отличие от всегда одинаковых звериных звуков. Все, что я слышала, принадлежало народу, какому-то неизвестному, возможно погибшему, но народу. И... Судьба его вряд ли сложилась хорошо, раз ныне, от него остались лишь печальные руины, заброшенные и неизведанные имперскими людьми, которые воздвигли здесь целое поселение. Руины, ставшие всего лишь могилой для людей... И ловушкой для них же.

С каждым шагом, Гвин становилась все серьезнее и взволнованнее, будто бы девушка тоже ощущала что-то вокруг, но я абсолютно точно знала, что ей не слышен этот шепот. Находясь в поместье, вдали от магии и опасностей, я не могла в полной мере осознать, насколько же сильно она оторвана от троп, благодаря благородной крови Грау, но уже несколько раз, это становилось мне ясно. Ей была не страшна песнь, она не ощущала кошмаров, магия для нее являлась чем-то далеким, враждебным... Я была уверена, что именно этому обучал ее второй Аколит Войны, стойкости перед лицом колдовства, и поэтому... Она с таким недоверием относилась к моей наставнице, которая являлась полной противоположностью. Но несмотря на это, Гвин была только ребенком, и поэтому не могла противиться вековому наследию, что таилось в этих коридорах, отзываясь нашим шагам своим порочным шепотом, я убедилась в этом, внимательно глядя на поведение девушки. Она казалась впервые испуганной, хотя пережила очень многое. Она дрожала и дергалась, ожидая покуда шепот ударит, закономерно и справедливо считая его опасностью. Возможно, ее глухость к магии была к лучшему... Ее семья имела с магами долгую, трагичную историю, испокон веков, именно Грау являлись охотниками на чародеев, пока созданный императором Горестным орден Клеймящих не взял на себя эту роль. Правда, это ни в коем разе не изменило отношения Ревнителей к магам, сделав ситуацию еще напряженнее, ведь некоторые из чародеев стали огрызаться ордену, наивно полагая, что передача полномочий лишила Ревнителей векового опыта. Это приводило к сотням эксцессов, которые практически всегда, кончались смертями магов, но порой... Бесславно погибали и Ревнители, оказавшиеся слишком медлительными или недостаточно верующими, чтобы использовать свет во защиту от колдовства.

Мы продолжали шагать в тревожной тишине, поглощённые исключительно собственными мыслями и голосами этого места. Я не знала, о чем именно размышляла Гвин, пыталась ли понять структуру и суть шепота, молилась, в надежде изгнать его, либо же просто старалась отвлечься, сосредоточенно ища тему для ума. Мне же порядком наскучил надоедливый гул вокруг, не имеющий никакого смысла и мешающий мне думать. Напряжение росло, я не знала разгадки, не могла понять, и от того, оскорбленная своей же глупостью, злилась, избрав в качестве ответа на вопрос единственную оставшуюся эмоцию. Все становилось тем хуже, чем ближе мы подбирались к месту, в которое вел нас тоннель. Я уже с трудом различала шепот и собственные мысли. Подобное рано или поздно сведет меня с ума... Любые мои слова в сознании уже стали путаться, скручиваясь в кружок и погибая под клекотом, кровь била в висках раз за разом все сильнее и сильнее, иногда, мне даже казалось, будто я вот-вот сорвусь, голова не переставала гудеть, в ней царила разруха и хаос. Мне хотелось что-нибудь ударить, приказать голосам утихнуть, они заполнили все мои мысли своими бессмысленными разговорами, не оставив места для моих собственных раздумий и идей. Нервы неуклонно сдавались под их натиском, пока наконец, я случайно не ударилась плечом о выступившую плиту, окончательно потеряв контроль над собой и позволив ненависти к этому месту выплеснутся наружу.

- Замолчите! Я не желаю вас слышать! Прочь! - Внезапный всплеск гнева заставил Гвин замереть. Я, несмотря на все свое обучение спокойствию, обуздать гнев не смогла тяжело дыша ударив по плите, не задумываясь о безопасности и тому, что подобное безрассудное действия могло привести к краху. Руку пронзила боль, на костяшках выступили покраснения и капельки крови, но этого оказалось недостаточно, чтобы я успокоилась. В ярости схватившись за край плиты, резко роняя ее наземь и заставляя расколоться на сотни осколков, я окончательно разбила в себе сборище голосов. Тяжелое дыхание постепенно сходило на нет, злость стремительно испарялась, голоса... Утихли совсем, моя власть рассеяла их, заставила рассыпаться и бежать. Обернувшись, я испуганно взглянула на Гвин, на мгновение поняв, насколько... Безумно выглядела, если девушка действительно так и не смогла услышать их шепота. Стыд окрасил щеки в алый цвет, отведя глаза, я вмиг ощутила слабость и робость перед ней. - Ппрости... Я...

-