низлагал епископов, принявших Халкидонское вероопределение, и посвящал новых. В числе последних был иверийский царевич Петр, сын царя Бакур-Вараза, отдававшийся аскетическим подвигам в монастыре близ Газы.[960] Феодосий посвятил его в епископы города Майюмы (гавань Газы). Мятежное движение охватило всю страну, в городе и окрестностях происходили пожары и убийства. В числе жертв мятежа был Севериан, епископ Скифополя. Дукс Дорофей получил приказание подавить мятежное движение военной силой, а патриарху Ювеналию были предоставлены чрезвычайные полномочия. Близ города Неаполя войска атаковали монахов и рассеяли их после большого кровопролития. Феодосий, Занимавший кафедру в течение 20 месяцев, бежал из Иерусалима и, по слухам, которые держались в столице, нашел убежище в горах Синая.[961] Кровавые репрессии продолжались в Палестине, и тщетно император обращался с увещеванием к населению Иерусалима и Собору епископов. Пульхерия от своего имени обращалась к монахиням в лице Бассы и к монахам.[962] Ювеналий низлагал поставленных Феодосием епископов, кроме Петра Ивера, который был изъят от преследования по распоряжению императора, мирно проживал в Майюме, а затем удалился в Египет.[963] Императрица Евдокия оставалась непреклонной и тем поддерживала упорство других. Старания Маркиана подействовать на ее настроение через посредство папы Льва и ее родных не имели успеха в течение нескольких лет, и только тяжкие удары судьбы сломили ее твердость. Когда она смирилась и вступила в церковное общение с Ювеналием, за ней последовали и другие.

В Египте положение было еще тревожнее. Кафедру сосланного Диоскора занял Протерий. Его водворение вызвало крупные беспорядки в Александрии, в которых приняло участие все население города. В наказание за бунт отменена была хлебная выдача, которую получало население, прекращены игры на ипподроме и закрыты публичные бани. Префектом Египта был тогда Феодор. На смену ему был послан Флор, которому предоставлена была и военная власть.[964] Волнение продолжалось, и его свидетелем оказался Приск, спутник Максимина по его дипломатическим поручениям. В своем сочинении Приск описал ужасы, происходившие тогда в Александрии, но сохранились только отрывки. Евагрий, Церковная история которого дошла до нас целиком, заимствовал из его труда следующие подробности.

Когда разразился бунт, толпа оттеснила солдат на площадку храма Сераписа, разрушенного в 390 году Феофилом, и там они погибли в огне. Получив известие об этом, император приказал послать в Александрию отряд в две тысячи человек. То были молодые солдаты, недавно сформированные в полки. Они прибыли в Александрию на шестой день по отъезде из Константинополя. Поведение их на улицах города с женщинами еще более усилило возбужденное настроение горожан. Приск дал совет Флору воздействовать мерами снисхождения, и Флор, собрав народ на ипподроме, дал обещание возвратить хлебную выдачу, открыть бани и разрешить общественные увеселения. Это имело успех, и население мало-помалу успокоилось.[965]

В связи с беспорядками в Александрии Маркиану пришлось приняты особые меры для обеспечения доставки хлеба в столицу. В предупреждение того, чтобы взбунтовавшееся население Александрии не могло завладеть хлебными запасами, предназначенными для Константинополя, Маркиан распорядился перевести магазины в Пелузий, где с тех пор и грузились корабли, направлявшиеся в столицу.[966]

Хотя в Александрии постепенно настало успокоение, но большинство населения отказывалось признать своим духовным главой Протерия. Чтобы успокоить население и примирить его с Протерием, Маркиан послал в Египет Иоанна, первого силенциария, с особым посланием, обращенным к жителям Александрии. Старания Иоанна не увенчались успехом, и он вернулся в столицу с жалобой на Протерия, которому ставили в вину злоупотребления в расходовании церковных средств, в чем раньше обвиняли низложенного Диоскора.

Беспорядки в Александрии и явное неповиновение населения запрету продолжать споры об истине вероучения побудили Маркиана издать общий указ в 455 году (от 31 июля), в котором был повторен прежний запрет, осуждались еретические учения и подновлены в памяти прежние определения относительно умаления гражданских прав еретиков. За устройство тайных собраний грозило публичное наказание палками, а люди привилегированного положения облагались штрафом в 10 фунтов золота. Для евтихиан и аполлинаристов закрыта была государственная служба, кроме состояния когорталинов. Еретические сочинения подлежали публичному сожжению. Император требовал немедленного и строжайшего исполнения своего указа, особенно в Египте, где положение было наиболее тревожно.[967] Но строгости не действовали, а быть может, и не применялись, и в Египте готовилось то, что случилось, когда туда пришла весть о смерти Маркиана.

Воспользовавшись отсутствием в городе дукса Дионисия, враги Халкидонского собора, не признававшие Протерия своим патриархом, овладели главной церковью Александрии и поставили патриархом Тимофея, по прозвищу Элура. То был человек, которого некогда Кирилл насильно извлек из отшельнического уединения в пустыне и посвятил в пресвитеры. Прозвище Элур — ласка — было дано Тимофею приверженцами Протерия за его малый рост и чрезвычайную худобу, последствие его подвижнической жизни. Оно осталось за ним в истории. Монахи, чрезвычайно многочисленные в Египте, и толпа схватили Тимофея, насильно привели его в кафедральный собор города, называвшийся Кесарием,[968] для посвящения в патриархи. По действующим канонам, посвящение должно было быть совершено тремя епископами. На этот раз ограничились двумя. В Александрии был в ту пору епископ Пелузия Евсевий, другого нашли в лице Петра, епископа Майюмы, который случайно находился в Александрии.[969] При величайшем одушевлении всего населения Александрии монахи, не спрашивая о согласии Тимофея, устроили его посвящение в епископы на патриарший трон св. Марка (16 марта 457 г.).

Когда Дионисий вернулся в город, он арестовал Тимофея. Арест сопровождался большим кровопролитием. Тимофей был заточен в одном укреплении в 30 милях от столицы. Народное волнение превратилось в открытый бунт, настолько грозный, что Дионисий через несколько дней признал за лучшее водворить своего пленника на кафедру. Он устроил это при посредстве одного монаха по имени Лонгин, известного всем своей святой жизнью. Тимофей занял кафедральную церковь, а законный патриарх Протерий имел свою кафедру в церкви св. Квирина. Подошло время Пасхи. Накануне этого дня было тогда принято совершать крещение младенцев. К Тимофею принесли множество крещаемых, а к Протерию — всего пять. При общем возбуждении явилась мысль изгнать Протерия из храма. Против насилия Протерий прибег к помощи военной охраны, и произошла кровавая схватка, в которой было много убитых. Протерий, расходовавший на солдат много денег из церковных средств, был недоволен безуспешностью действия военной силы. И вот один солдат, рассердившись за упреки, всадил ему в грудь свой меч, другие добили и оставили лежать на улице. Тогда уже александрийская чернь овладела трупом, таскала его по улицам, сожгла на ипподроме и развеяла его прах по ветру. Так рассказывает об этом