Тимофей, оставшись один на патриаршей кафедре, распоряжался, по словам монофизитского бытописателя, денежными средствами, как этого требовали законы христианского милосердия, В интересах мира члены александрийского клира, признававшие Протерия, люди с именем и положением, искали церковного общения с Тимофеем Элуром и обещали отправиться в Рим, чтобы убедить папу Льва взять назад свой «томос». Но раздражение было слишком сильно, и они не были приняты в общение. Тогда они отправились в Рим к папе и представили все дело в неблагоприятном для Тимофея освещении. Тимофей обратился от себя с посланием к императору Льву, который был чрезвычайно обеспокоен событиями, происшедшими в Александрии. Дальнейший ход этого дела будет изложен в другой связи.

ВНЕШНИЕ ОТНОШЕНИЯ ИМПЕРИИ. СМЕРТЬ МАРКИАНА

Первым делом Маркиана в сфере внешней политики было изменение отношения к Аттиле. Как человек военный, Маркиан считал оскорбительным для империи то приниженное состояние в отношении к варварам, какое установилось при Феодосии. Когда Аттила, узнав о перемене на престоле, отправил посольство с требованием дани, Маркиан ответил, что он не обязан давать ему столько, сколько по своей щедрости давал Феодосий. Выражая готовность обеспечить Аттиле получение даров, он ставил обязательным для гуннов условием сохранение спокойствия и мира на границе, прибавляя при этом, что для войны он сам имеет достаточно сил и средств. Послом к Аттиле был отправлен Аполлоний, брат Руфа, женившегося на дочери Сатурнина. Аттила нашел посла недостаточно сановитым и, не допустив его к себе, требовал передачи даров. Аполлоний отказался и заявил, что неприлично гуннам просить того, что им передают сами послы при свидании, или что можно взять у них, ограбив убитого. Свидание не состоялось, и посол императора вернулся назад. Враждебных действий со стороны гуннов не последовало, так как мысли Аттилы склонялись к походу на Запад. Помимо желания добыть невесту от Валентиниана, он был втянут в враждебные отношения между варварами Запада. Гензерих оскорбил вестготского царя тем, что отослал ему его дочь, бывшую в замужестве с его сыном Гунерихом, порезав ей ноздри и отрубив уши по подозрению в намерении отравить его. Во избежание войны с готами, Гензерих вызывал против них Аттилу и послал ему богатые дары. Точно так же несогласия по вопросу о престолонаследии у франков вызвали посольство к Аттиле с просьбой о помощи. К Аттиле обратился старший брат, а младший имел за себя поддержку Аэция.[971] Прежде чем выступить в поход, Аттила еще раз потребовал у Валентиниана отдать ему невесту; в доказательство своих прав на нее приказал показать кольцо, которое прислала ему Гонория, и требовал половины царства Валентиниана как ее приданого.

В Риме оказался человек, который был на высоте положения. То был Аэций, поддерживавший дотоле с Аттилой самые дружественные сношения. Ему удалось собрать воедино силы вестготов, бургундов, франков и других племен, считавшихся федератами империи, и направить их в сторону движения Аттилы. В городе Аврелиане (Орлеан) на среднем течении реки Лигера сидели тогда аланы с царем Сангибаном, и Аттила желал сделать этот город своим опорным пунктом. Аэций и Теодорих вестготский поспели вовремя, чтобы выручить город (июнь 451 г.). Аттила подался к северу, и здесь, на Каталаунских полях, произошла страшная битва народов, в которой, по свидетельству близких к тому времени людей, легло 300 тысяч человек. Реки, протекавшие по этой равнине, превратились в кровь. Самым крупным эпизодом битвы было сражение вестготов с остготами; царь первых, Теодорих, пал от руки амала Андага и был оплакан своими на поле битвы. Победа оказалась на стороне Аэция, но сила Аттилы оставалась грозной по-прежнему.[972]

Аттила отвел свои полчища из Галлии. На следующую весну он собрался в поход на Италию. Проходы через Юлийские Альпы не были защищены; Аттила спустился на юг и осадил Аквилею. Осада длилась долго, и он хотел уже отступить, но его остановил аист, гнездившийся на одной башне. Все время осады аист оставался на месте, а тут он снялся и, положив себе на спину одного птенца и поддерживая других, улетел из города. Аттила увидел в этом указание на то, что город обречен на гибель, и на следующий день взял его и предал разрушению. Тицин (Павия) и Медиолан разделили судьбу Аквилеи.[973] Из Рима было снаряжено посольство к Аттиле. Его исправлял папа Лев с двумя сенаторами, Авиеном и Тригецием. Аттила принял послов и после переговоров с ними двинулся назад в свои придунайские степи. Еще в те времена спасение Италии многие современники приписали папе Льву, а Рафаэль увековечил эту версию сказания о событии своей знаменитой картиной в Ватиканском дворце. Но сохранились и другие свидетельства. Рассказывали, что Аттила боялся судьбы Алариха, который умер вскоре после того, как взял Рим. В Италии предшествующий год был неурожайный, и это должно было вызвать затруднение в прокормлении полчищ Аттилы; начались повальные болезни и мор. В то же время войска Маркиана под начальством Аэция усиленно действовали против гуннов с тыла.[974] Италия была спасена от нашествия. Великий воитель собирался на следующий год в поход против Маркиана, который не платил ему дани и грозил войной.[975] Но он скоропостижно умер на новой свадьбе, которую праздновал с красавицей Ильдиконой (453 год).[976]

Смерть Аттилы послужила сигналом к распаду его державы. Поднялись все народы, которые были под его могучей рукой; инициатива принадлежала гепидам.[977] Гуннские орды в главной массе отхлынули на Восток. Любимый сын Аттилы Ирнах занял «крайние пределы Малой Скифии»[978], т. е. местности поблизости от низовьев Дуная. Гепидам досталась область, где жил Аттила, остготы заняли Паннонию, эрулы поселились на левом берегу среднего Дуная. Часть алан перешла в пределы империи за Дунай. То была орда царя Кандака, поселившегося в Скифии (Добрудже). От этих алан вел свой род историк Иордан, написавший при Юстиниане (в 551 г.) историю готов, Тогда же перешло в пределы империи много гуннов, разбившихся на отдельные улусы. Так, вожди Ульциндур и Эмнецур перешли со своими людьми в Прибрежную Дакию и поселились на реках, впадающих в Дунай с юга, — Ут, Эск и Альм (Вид, Искер и Лом). Отдельно упомянуто у Иордана поселение гуннов, смешавшихся с другими племенами, в местности старой крепости Лагерь Марса (Castramartena urbs). Иордан прибавляет общее замечание, что в эту пору «прорвалось» в пределы империи еще много гуннов в разных местах, и возводит к ним происхождение отрядов в византийской армии при Юстиниане, носивших имена: