Шрифт:
Закладка:
Мда!
Весьма перспективные ребята.
Одному, даже пришлось хорошенькую плюху отвесить, чтоб повежливее разговаривал со взрослым дяденькой.
Впрочем, а не таким ли и сам Барон был вовремя и, ещё довольно долго после нашего знакомства?
Идём дальше:
— Я просил тебя установить наблюдение за Валерьяном Куйбышевым…
— Всё сделано в самом наилучшем виде, Серафим! Знаю где живёт, по каким улицам ходит-ездит, на каком боку и с кем спит и даже — сколько и с кем пьёт…
Как кажется я уже говорил, этот сын угнетённого Самодержавием пролетария…
Извиняюсь: сын потомственного дворянина, полковника Русской императорской армии, выпускник кадетского корпуса — Валерьян Куйбышев, ныне «ходил» под Сталиным и руководил Рабоче-крестьянской инспекцией (РКИ).
— … И, что? Много пьёт?
— Не то слово — калдырит, просто безбожно!
Известия из Ульяновска заставляли поторапливаться, поэтому положив руку на плечо — пристально глядя в глаза, вполне недвусмысленно — гружу максимально:
— Есть у меня подозрение, что с Валерином Владимировичем — в самое же ближайшее время произойдёт несчастный случай… Точнее сказать, на него будет совершенно злодейское покушение и он будет убит.
У Миши бегают глаза:
— Да, что ты говоришь⁈ И что же ставится моей целью? Предотвратить покушение?
— Ммм… Пожалуй, нет. Установить исполнителя и главное — заказчика и группу заинтересованных лиц.
— А если это будет несчастный случай?
— Тем более! У каждого «несчастного случая», Миша — есть фамилия, имя и отчество.
Товарищ Каганович, извините за плагиат!
Мишка, дурашливо раскланивается:
— Спасибо, запомню эту мудрость от самого Ангела… Затем, что?
— Затем, через подставное лицо желательно, к примеру: через вышестоящего Начальника своего Особого отдела — ты должен раскрыть антиправительственный заговор. Участники заговора: Авель Енукидзе, Рудольф Петерсон и обязательно Генрих Ягода — как непосредственный организатор убийства Куйбышева. Исполнителем же пусть будет Яков Блюмкин, а орудием убийства — его «Кольт»… Усёк или повторить, Барон?
У Мишки глаза круглые — как у героя японского мультика, присевшего покакать:
— Если ты — Ангел, Серафим, но я-то — не Господь Бог!
Угораю со смеху, от его вида:
— Ты просто недостаточно о себе знаешь, Барон. Хахаха!
Посерьёзнев:
— Миша… Главное правило — которым я руководствуюсь уже несколько тысячелетий, гласит: «Никогда не отдавай невыполнимых приказов». Поэтому у меня нет никакого сомнения, что ты справишься.
Протягиваю компромат на Ягоду и некоторых других товарищей из ИНО ОГПУ — найденный на парижской квартире безвременно от нас ушедшего товарища Отто… Ничего, конечно серьёзного. Так — галимое и морально-бытовое разложение, максимум наказания — исключение из партии и лет десять понижения в правах.
— Это тебе «запал», а «бомбу» — ты должен сделать сам.
Миша, по моему настоянию — брал уроки у «фармазона» Филина, был тем признан «невероятно способным» — мог подделать любой почерк и, даже за ночь нарисовать денежную купюру — чего я, например, так и не постиг.
Коротко проинструктировал, предложил несколько своих вариантов и в ответ выслушал пару его:
— Строгого плана всё одно не получится, действуй по обстоятельствам, Барон.
Напоследок поощряюще-дружески хлопнув по плечу:
— Да, ты не очкуй! Из «небесной канцелярии» уже пришла депеша, что скоро такое начнётся… Любая «липа» пролезет — лишь бы она помогла найти «крайних» и отвлечь внимание электората. Да и тебе, «посильное» участие в раскрытии заговора — лишним в карьере чекиста не помешает.
Наконец, уже попрощавшись, спохватываюсь:
— Блин, чуть не забыл! Миша, если будет возможность — пробей там по вашим каналам про некого Якова Ганецкого… Кто такой, чем занимается и под кем «ходит». Хорошо?
— Сделаю!
* * *
Естественно, не мог не посетить самого Ягодку!
С моей стороны это был бы совершенно канифольный моветон.
На Лубянку разумеется не пошёл — делать там мне абсолютно нечего, без приглашения заявился к нему домой по известному адресу.
Замечаю: что-то здесь как-то малолюдно по сравнению с прошлым разом и, в тоже время — несколько суетливо. Все домочадцы и, их прихлебатели — какие-то перепуганные, да?
Как будто сидят на чемоданах, готовясь к «рывку»…
Никак «пригорает», да⁈
Оставляю внизу трёх своих немцев-телохранителей и, плечом отстранив с дороги какого-то, что-то вяло вякнувшего хлюста, поднимаюсь в хозяйский кабинет.
В этот раз перед ним лебезить не надо было, ибо в ближайшее время я не собирался в загранкомандировку…
От этой, впечатлений на две жизни хватит!
Но согласно заветам Петра, перед начальством надо иметь вид лихой и придурковатый.
Поэтому, в соответствии с уставами козырнув, высокопарно отрапортовал:
— Таащ, задание выполнено! Предатели уничтожены, а другие — ещё сто раз подумают, прежде чем изменить делу Мировой революции!
И поставил на стол пред ним, уже сказать по правде — осточертевшую коробку из-под шляпы.
Сперва потянув носом, Генрих Григорьевич Ягода поднял крышку, вскочил — как шилом через кресло кольнуло и, у него чуть глаз не выпал:
— ЧТО ЭТО⁈
Я, стоя на вытяжку, невозмутимо:
— Сверху — искусственный мужской половой член, по-научному — «фаллоимитатор». Под ним — вещественные доказательства выполнения задания: скальпы изменников пролетарскому делу.
Тот, буквально остекленевши до состояния богемского хрусталя, аж звон послышался:
— «СКАЛЬПЫ»⁈ ЗАЧЕМ СКАЛЬПЫ⁈
— Товарищ Лейман сказал, что раз не удалось вернуть деньги — скальпы предателей будут лучшим подтверждением выполнения задания.
— Да, он с ума сошёл!!!
Склонив голову:
— Вы тоже это заметили?
С подозрением глядя на меня:
— Нет, я этого не заметил! Уезжал то он вполне нормальным.
Задумчиво-озадаченно, предлагаю рабочую версию, опровергнув разом все подозрения в своей причастности:
— Возможно при первом задержании в Берлине, Давида — излишне сильно ударили по голове?
Тот, психуя не по-детски:
— Да, лучше бы его там сразу и убили, чем…!
Через пару минут придя в себя, осторожно-брезгливо потрогав пальчиком чёрную резину, поднимает на меня недоумевающие глаза:
— Сперва решил, что это настоящий «хер» — от какого-то здоровенного негра отрезанный… Но, зачем?
Пожав плечами, слегка лебезиво:
— Подарок лично от меня, Генрих Григорьевич! Долго был в сомненьях тяжких, выбирая что Вам подарить… Давид же
