– Я тебя найду.

– Что ж, отлично. До встречи!

Мадам д’Ортолан

Голосок напевал:

– Туточки-туточки, туточки-минуточки!

В самом большом кабинете дворца Кирецциа громоздился внушительный диван, с которого недавно сняли белый чехол. На этом диване, совсем не по-девичьи расставив ноги, сидела леди Бисквитин. Она поковыряла в носу, затем внимательно, сдвинув брови, осмотрела палец. Слева от нее пристроилась миссис Шанкунг, справа – один из кураторов. Мадам д’Ортолан восседала в затейливо украшенном кресле; от Бисквитин ее отделяли два метра персидского ковра и журнальный столик, все еще накрытый покрывалом.

Остальные помощники стояли за спинкой дивана.

– Итак, моя дорогая, – тихо сказала мадам д’Ортолан, – мне нужно знать абсолютно точно. Он все еще здесь, в городе? В Венеции? Ты уверена?

Причмокнув губами и многозначительно взглянув на расписной потолок, Бисквитин изрекла:

– Мои адвокаты – Гамси́п и Сларджо́й – пришлют тебе счет и возьмут за простой.

Она широко улыбнулась, демонстрируя белые зубы с застрявшими кусочками водорослей. Тело, в которое она транзитировала, принадлежало деловой, элегантно одетой девушке. Та стояла на понтоне, ожидая вапоретто, когда к ней в голову внедрился разум Бисквитин, которая сразу сочла, что облепившие плавучий пирс водоросли выглядят съедобно, даже аппетитно.

Мадам д’Ортолан покосилась на миссис Шанкунг. Гувернантка нервно и внимательно наблюдала за своей подопечной. Вид у Бисквитин был взъерошенный: волосы растрепаны, жакет отброшен за ненадобностью, расстегнутая снизу блузка выбилась из юбки, колготки в затяжках, туфли валяются рядом. Откинув назад голову и выпятив нижнюю челюсть, девушка низким, почти мужским голосом произнесла:

– Блинкенскуп, дурень ты эдакий, как это называется? Сплошной сыр-бор, сыр-бор, сыр-бо-о-ор! Ты мне все загораживаешь! Сгинь, мирской еж!

– Ей нужен один из ваших блокаторов, чтобы сказать наверняка, – заявила миссис Шанкунг.

Мадам д’Ортолан и мистер Клейст переглянулись. Они выглядели довольно нетипично. Он был слишком молодым, белокурым и поджарым, она – чересчур толстой и несуразной, с плохо прокрашенными черно-седыми волосами и в спортивном костюме из ядовито-оранжевого велюра. Миссис Шанкунг тоже не попала в свой типаж, приняв обличье дородной, крепко сбитой дамы, которая при ходьбе опиралась на трехногую алюминиевую трость. Подыскать тела, близкие к собственным, они не успели, ведь транзитировать пришлось всем вместе, с Бисквитин и ее помощниками – у тех тоже внешность подобралась случайным образом.

– Блокатор? – нахмурилась мадам д’Ортолан. – Вы уверены?

– Возможно, вы имеете в виду наблюдателя? – предположил мистер Клейст.

– Нет, нужен именно блокатор. – Миссис Шанкунг, протянув руку, смахнула непослушный локон со лба Бисквитин. – И непременно один из тех, кто прибыл сюда раньше, с первым отрядом.

Мадам д’Ортолан кивнула мистеру Клейсту. Тот вышел. Бисквитин отмахнулась от миссис Шанкунг и принялась дергать себя за каштановые волосы, по большей части еще собранные на затылке. Вытянув из пучка длинную прядь, она засунула кончик в рот и, довольная собой, начала жевать. При этом она с крайне сосредоточенным видом воззрилась на картину, висящую на дальней стене.

– Что случится с блокатором? – спросила мадам д’Ортолан.

Миссис Шанкунг вскинула на нее взгляд.

– Вы и сами знаете.

Несколько минут спустя мистер Клейст вернулся с одним из блокаторов.

Молодой человек еще не успел высохнуть после падения в канал возле дворцового причала. Одет он был в банный халат. Темные волосы висели сосульками, изо рта торчала сигарета.

– Выкиньте ее, – велела миссис Шанкунг.

– Мне проще работается, когда я курю, – возразил блокатор, ища поддержки у мадам д’Ортолан, однако она осталась безучастной.

Парень вздохнул и напоследок поглубже затянулся. На письменном столе он увидел пепельницу и погасил окурок, попутно бросив хмурый взгляд на леди Бисквитин. Та, в свою очередь, проявила неподдельный интерес. Не переставая жевать волосы, она уставилась на блокатора широко распахнутыми глазами.

В кабинет примчался щуплый лысый мужчина и первым делом поцеловал руку мадам д’Ортолан.

– К вашим услугам, мадам.

– Профессор Лочелле. – Она похлопала его по ладони. – Рада вас видеть, как и всегда. Простите, что устроили бардак в вашем прелестном доме.

– Да что вы, не волнуйтесь, – пробормотал профессор.

– Надеюсь, вы останетесь? Прошу вас!

– Конечно.

Лочелле встал позади ее кресла.

Журнальный столик отодвинули в сторону, а молодого блокатора усадили на стул прямо напротив Бисквитин. Парень, как видно, немного нервничал. Он поплотнее запахнул халат, откашлялся.

– Она возьмет вас за запястья, – предупредила миссис Шанкунг.

Блокатор кивнул и вновь прочистил горло. Бисквитин выжидающе посмотрела на миссис Шанкунг. Та жестом велела ей начинать. Девушка издала крик наподобие «Гру-у-у!», мгновенно наклонилась вперед и вцепилась парню в запястья, постаравшись обхватить их как можно плотнее своими тонкими пальцами, а затем ударила головой ему в грудь.

Реакция последовала незамедлительно. Молодой человек скрючился, согнулся вдвое, подобно складному ножу, и, как будто специально, блеванул прямо на затылок и спину Бисквитин. После этого блокатор затрясся, словно в припадке, и начал оседать, сползать со стула. Его ноги разъехались в стороны, и он не совладал с мочевым пузырем и кишечником одновременно.

– Срань господня! – Мадам д’Ортолан вскочила так стремительно, что опрокинула кресло.

Профессор Лочелле закрыл платком рот и нос, после чего отвернулся, опустив голову.

Мистер Клейст сохранил невозмутимость, разве что кратко, с оттенком беспокойства, взглянул на мадам д’Ортолан. Он поспешил поставить упавшее кресло на ножки.

Миссис Шанкунг поджала ноги, чтобы не запачкаться.

Бисквитин, похоже, ничего вокруг не замечала, все еще прижимая к себе молодого человека, пока он корчился, бился в конвульсиях и громко опорожнял всевозможные отверстия.

– Кто у нас плохой мальчик? – Среди прочего шума голос Бисквитин прозвучал глухо; обнимая трясущееся тело, она повалилась с ним на пол; по комнате расползся тяжелый, удушливый смрад. – Кто плохой мальчик? Где он? Где это он, а? Это ты мне скажи! Ах, Ферровиа, Ферровиа, аль Сан-Марко, Фондамента Веньер, ах! Джаккобе, это ты? Нет, не я. Понте-Гулье, алора, Рио-тера-де-ла-Маддалена. Страда Нова, аль Сан-Марко. Алора, иль Куадри. Дуэ эспресси, пер фаворе, синьори. А тебя, Боузмен, сюда не звали! А ну вали отсюда, вали в свой собственный магазин, если он у тебя есть!.. Фу-у, гадость! – Похоже, Бисквитин наконец заметила, в какой грязище лежит.

Она оттолкнула от себя молодого человека, который безжизненно шлепнулся на ковер, измазанный экскрементами. Глаза блокатора – выпученные, почти вылезшие из орбит – уставились в потолок с библейской фреской.

Лучезарно улыбаясь, Бисквитин вскочила на ноги, снова сунула в рот прядь волос, но тут же, скривившись, выплюнула. Еще какое-то время она отплевывалась, а затем, как ребенок, протянула руки с растопыренными пальцами к миссис Шанкунг:

– Хочу купаться!

Мадам д’Ортолан посмотрела на Лочелле, который прижимал к губам носовой платок. Профессор кивнул.

– Как мне видится, – сипло выговорил он, – наш объект