в честь своих древних богов. Иноземцам, несомненно, было сложно проникнуть за закрытые двери во внутренние помещения храмов. Однако они рассказывали об обелисках, ни-ломерах и красоте храма в Бубастисе. Тот факт, что к храмам Гелиополя перестали относиться с прежним почтением, позволил Страбону составить их общее описание, которое в целом можно назвать вполне точным. Он признает, что они обладают впечатляющими размерами, но отказывает им в очаровании и красоте. Германик, путешествовавший по Египту в 19 г. н. э., посетил Лабиринт, несколько привлекавших потоки путешественников мест и, наконец, Фивы, где ему повезло получить в сопровождающие старого жреца, знавшего язык своих предков и умевшего переводить надписи на греческий и латынь. В наши дни первым лицам государств или представителям элиты везет не меньше, если их сопровождает не малограмотный драгоман, а директор Службы древностей или руководитель археологической экспедиции в Карнаке. Таким образом, Германик узнал о походах Рамсеса II, но из-за весьма занимательной ошибки, допущенной при прочтении текста, он принял перечень союзников хеттского царя за список стран, завоеванных Рамсесом, из-за чего решил, будто этот фараон стал повелителем державы, сравнимой с землями, завоеванными Александром Македонским.

Список царей, приведенный во второй книге «Истории» Геродота, выглядит очень странным. Подобно древнеегипетским перечням, первым в нем стоит им Менеса, а за ним упоминаются 330 правителей, к числу которых относится также царица по имени Нитокрис. Она была отождествлена современными исследователями с Нейтакерт и, возможно, правила в конце VI династии.

Мериса, следующего в перечне за Менесом, можно отождествить со строителем Лабиринта Аменемхетом III, чье первое имя Ни-маат-ка-Ра различные авторы передавали как Амерес, Ламерес или Имандес.

Очевидно, греческий писатель решил, что фараоны, правившие между Мерисом и Сесострисом, недостойны упоминания. Манефон правильно связал имя Сесострис с египетским именем Сенусерт, которое носили четыре представителя XII династии. Их образы слились в один, а сами завоевания этого легендарного правителя очень напоминают приписанные Рамсесу II стариком из Фив. Имя Сесоосис, встречающееся в сочинении Диодора, очевидно, не является ошибочным прочтением имени Сесострис, а произошло от древнеегипетского эпитета Сесесу, несколько фамильярного, но вежливого обращения, иногда использовавшегося современниками Рамсеса II. Вокруг этого факта сложилось множество совершенно невероятных рассказов.

Нам не стоит даже пытаться отождествлять преемников Сесостриса: Ферона, Протея и Рампсинита – с историческими фараонами. Имя Ферон может быть созвучно слову «фараон», а Протей – термину «парути», появившемуся в эпоху Нового царства и использовавшемуся для обозначения двух дверей храма или дворца. Имя Рампсинит созвучно словосочетанию Рамсес-са-Нейт, «Рамсес, сын Нейт». В своих серехах или в одном из картушей цари нередко провозглашали себя сыновьями того или иного божества. Правители из Бубастиса почти всегда провозглашали себя сыновьями Бастет, один из Осорконов называл себя сыном Исиды. В зависимости от конкретной местности Рамсес считался сыном Сета, Хора или Птаха. Саисские цари, в частности Яхмес, нередко называли себя сыновьями Нейт, но в нашем распоряжении нет данных, свидетельствующих о том, что таким же образом поступил какой-либо из Рамсесов. Однако всегда существует возможность того, что будет обнаружен письменный источник, подтверждающий, что один из Рамсесов называл себя сыном Нейт.

Непонятно, почему Геродот поместил имена Хеопса, Хефрена и Микерина после царей, правивших позднее. Греческий историк, сохраняя верность себе, рассказывает о них занимательные истории, несомненно не имеющие ничего общего с историческими фактами. Масперо, вероятно, был прав, когда утверждал, что в историях, рассказанных Геродотом, отразились сплетни, циркулировавшие на улицах Мемфиса, среди членов греческой общины или самих египтян. Историческая традиция, в соответствии с которой два царя, построившие пирамиды Гизы, были жестокими деспотами, возможно, возникла еще в глубокой древности. В сочинении Геродота за именами трех известных нам правителей следуют малопонятные Асихис, Анисис и Сетос. Таким образом, мы приходим к выводу о том, что Геродот имел весьма расплывчатые представления об истории Египта до Псаммети-ха, да и вряд ли античные авторы, жившие позднее, хотя и могли использовать в своих трудах работу Манефона, обладали более обширными сведениями на этот счет. Усимара отделяет от Озимандия Диодора настоящая пропасть. Однако скучному и точному перечню фараонов, в котором на самом деле мы не нуждаемся, я готов предпочесть другие сведения, содержащиеся в произведениях античных авторов.

В целом античные писатели знали о религиозных празднествах и предсказаниях гораздо больше, чем о царях. Но наиболее яркое впечатление на них произвела глубокая древность самой древнеегипетской религии. Они осознали, что в Египте задолго до Троянской войны стояли храмы, где служили жрецы, и полагали, будто по этой причине данную страну следует называть матерью богов. Египтяне были первыми, кто начал проводить масштабные всенародные празднества, и греки позаимствовали у них некоторые обычаи. Хотя греки, впечатленные глубокой, по их мнению, древностью египетской религии, называли Осириса, Исиду и Не-фтиду (а также иногда Мина, Хора, Сета, Амона и Птаха) их местными именами, они предпочитали давать египетским богам имена греческих, причем не случайным образом, а проведя определенную логическую параллель. Правда, не всегда понятно, на чем она была основана. Царь богов Амон более или менее соответствовал Зевсу, а Хатхор, одна из покровительниц удовольствия, – Афродите. Однако греки не могли не знать о том, что порой Хатхор изображалась в облике коровы, женщины с коровьей головой или с рогами на голове. При этом у Хора, мстившего за отца, было очень мало общего с Аполлоном. Другие отождествления вызывают еще больше вопросов. Кому соответствовал Геракл – Хонсу или Херишефу? Для некоторых итифаллический бог Мин был эквивалентом Пана, для других – Персея. С другой стороны, Пана сравнивали с божественным покровителем Мендеса, считавшимся большим любителем женщин.

Из всех античных авторов больше всего о богах знал Плутарх. Он написал связный пересказ легенды об Осирисе, который египтологи считают очень ценным источником. В чем-то его версия мифа отличается от той, которую можно восстановить по Текстам пирамид, Текстам саркофагов и различным гимнам. Данное расхождение можно объяснить тем, что египетские тексты основаны на версии мифа, сложившейся в Абидосе, в то время как источник Плутарха находился в расположенном в центральной части Дельты Бусирисе, где культ Осириса появился еще до того, как распространиться по всему остальному Египту.

Греки и римляне, жившие задолго до Ювенала, до глубины души шокированного тем, что египтяне поклоняются священным животным, изумлялись, когда видели этих зверей. Автор «Сатир», не очень хорошо относившийся к Египту, ибо, вероятно, жил там в ссылке, считал то, что египтяне поклоняются животным, глупым, однако его предшественники говорили о богах в зверином облике с пониманием. Не следует забывать, что именно сведения о некрополе быков Аписов, содержащиеся в труде Страбона,