что спустя много лет Драйк вернулся в Вансланд, женился на прекрасной рыжеволосой колдунье и умер, не в силах пережить гибель супруги в результате дворцовых интриг. Людвиг так и не решился явиться перед Драйком Фламмом в образе вампира — было стыдно за собственную слабость.

— Людвиг Сильберштайн. Некогда граф, — добавил он спустя несколько мгновений.

— Я не помню, чтобы у нас был закон, посмертно лишающий дворянства. Ты всегда можешь вернуться к нормальной жизни.

На эти его слова вампир лишь усмехнулся. Возвращаться и изображать из себя человека у него не было ни сил, ни желания. Он молча встал и, бросив снисходительный взгляд на парочку, спросил:

— Ты дорогу-то домой найдешь?

— Я же дракон, — резонно заметил Зак. — Естественно найду.

— Тогда удачи… — сделав несколько шагов в сторону, Людвиг обернулся. — Я уже говорил твоей девушке, но скажу и тебе: никогда не доверяй вампирам. Даже мне. Особенно мне.

— Ну ты же мне почему-то доверяешь, — прошептал Зак, когда Людвиг практически скрылся из вида, растворяясь в предрассветных лучах. — И даже подставляешь спину, хотя, наверное, тоже не стоит… Так что, до встречи, Людвиг.

* * *

Не в силах прийти в себя, Амелина долго ворочалась, стонала и, кажется, даже бредила. Ее обморок постепенно перешел в глубокий сон, сопровождаемый кошмарами. Один раз девушка все же очнулась: видение нависающего над ней Магистра, задранное платье, стыд, боль, кровь — будут преследовать, наверное, до конца жизни. Но в тот момент разум, перегруженный событиями, окончательно отключил сознание. Спокойствия это не принесло — напротив, ее преследовали растерзанные дети, похотливые вампиры и сам Кровавый Магистр, желающий овладеть не только телом, но и душой Амелины.

А потом, в одно мгновение, дурной морок отступил. Ощущение тепла и уюта вперемешку с пряным запахом корицы окутало Амелину, как теплое пушистое одеяло в ненастный дождливый день. Ресницы задрожали, но сразу открыть глаза у нее не получилось: лицо щекотали лучи восходящего солнца. Она рефлекторно повернула голову в сторону, уткнувшись носом в мягкую ткань.

— Доброе утро, Лина, — прошептал Зак, гладя растрепанные волосы. — Ну и напугала же ты нас.

Сон как рукой сняло. Амелина встрепенулась и удивленно посмотрела на принца, который выглядел невероятно усталым и измученным. Его зеленые глаза больше не светились озорством, в них засела какая-то глубинная печаль. Такая порой встречалась у умудренных опытом старцев-отшельников. А улыбка, хоть и была наполнена нежностью, наводила скорее на грустные мысли.

— Зак, — она провела ладонью по лицу молодого мужчины, с удивлением отмечая появившиеся на лбу легкие морщинки, которых прежде не было. — Это правда ты?

— Я, милая. Отдыхай, — он прижал Амелину к себе, прикрывая глаза. — Нам обоим нужен отдых.

Сейчас Зак искренне не понимал, как сумел добраться до Амелины так быстро. Покидая избушку старой ведьмы, он словно уступил управление телом своей второй сущности. Нет, Зак не принял облик дракона, но слух, обоняние и зрение, и прежде сильно отличавшиеся от человеческих, вовсе перестали быть таковыми. Получилось превращение наоборот: не Зак обернулся драконом, а древний ящер, живущий в его душе, перевоплотился в человека и действовал, полагаясь на свои инстинкты. Зак же при этом оставался простым зрителем, со стороны наблюдая за происходящим.

Когда опасность миновала, и Амелина была спасена, дракон с чувством выполненного долга уснул, оставляя человеческой форме много пищи для размышлений.

— Прости… — прошептала Амелина, удобно устраиваясь на его груди. — Я понимаю, что не должна была…

Амелина не знала, как ей извиняться за то, что подвергла риску жизнь члена королевской семьи. За подобное ей, наверное, даже какое-то наказание полагается. В свое оправдание она могла лишь повторить, что в записке горячо просила Зака не рисковать и не разыскивать этих страшных людей, а Натаниэля — всеми силами удерживать принца от безумных поступков.

— Я понимаю, что должна, — глубоко вздохнув, Зак улыбнулся.

— Понимаешь?

— Конечно. Я же принц и учил философию основополагающих верований Вансланда. Ты не могла позволить убить Алекса и сделала все, чтобы защитить его. Знаешь, я бы, наверное не смог сохранить хладнокровие, — с этими словам он чмокнул Амелину в кончик носа.

В этом утверждении была доля лукавства. Зак не то чтобы не смог, скорее он бы не хотел и даже боялся когда-нибудь оказаться перед выбором между плохим и очень плохим. Когда на одной чаше весов лежит жизнь человека, друга, а на другой — еще больше жизней. И ведь не известно, как пленители решат распорядиться своей удачей.

— Как он? Как Джед и Натаниэль? — запоздало забеспокоилась Амелина.

Отсутствие друзей сразу не бросилось в глаза, но сейчас напугало. Натаниэль и Джерард ни за что не пустили бы Зака одного в такое опасное место. И если их нет, то, должно быть, случилось что-то ужасное.

— Терпимо. Алекса как-то хитро ранили. Его магическая сила не восстанавливается. Ну и рана заживает, как у простого человека, то есть очень медленно. Джед еле ходит, но вроде живой. Нейт истратил силу подчистую, так, что тоже с трудом передвигается. В общем, все мы немного потрепаны, но духом не падаем.

— Знаешь, а я ведь видела рукопись, которую мы искали, — внезапно произнесла Амелина, пристально посмотрев на Зака. — Магистр показал мне… — она помрачнела, но все же продолжила. — Правда, расшифровать ее у нас в любом случае не получилось бы. Генриетта Гевиттер запечатала текст магией крови. Только прямой пото… Зак, ты меня слушаешь?

Зак кивнул, но его отстраненно-задумчивое выражение лица наводило на мысль, что скорее он размышляет о чем-то своем.

— Ты жалеешь? — немного неловко спросил он, опуская голову. — Ну, о том, что не сможешь расшифровать…

— Конечно! — горячо ответила Амелина — Этого человека необходимо остановить! Он… он — настоящее чудовище!

Почувствовав, как тело девушки в его объятиях словно окаменело, превратившись в мраморную статую, Зак опомнился, выходя из своего задумчивого состояния. Покрепче прижав Амелину к себе, он тихо прошептал:

— Он больше к тебе не прикоснется, обещаю.

— Дело не только во мне. Магистр не рассказывал о своих планах, но он так легко говорит об убийствах, словно речь и не о людях вовсе, — Амелина поежилась: дико хотелось смыть с себя сами воспоминания об этом существе. — Это он убил Генриетту Гевиттер…

— Что? — удивился Зак. — Но… там было восстание