Маг на секунду остановился на пороге.

— Гэдж, обещай мне одну вещь.

— Какую? — спросил орк безучастно.

— Я вернусь через час. Дождись меня… и обещай, что ты не станешь делать никаких глупостей. Иначе… — он запнулся.

— Иначе что? — Гэдж язвительно хмыкнул. — Ты позовешь сюда стражу? Чтобы они не спускали с меня, подлого орка, глаз? Не доверяешь мне, да?

— В том-то и дело, что доверяю, — сухо сказал Гэндальф.

Гэдж по-прежнему не поднимал головы. Как-то нервно, натянуто усмехнулся, точно волшебник изрек нечто невероятно забавное.

— Ладно, не стану я делать глупостей, не беспокойся, — чуть помедлив, едва слышно пробормотал он. — Обещаю.

* * *

На лориэнском берегу праздник мирно шел своим чередом. Пир был закончен и столики убраны, но на полянке царило непринужденное оживление — эльфы развлекались танцами, музицированием, театральными сценками и состязаниями в стрельбе из лука. Любительницы пения во главе с Галадриэль, собравшись в увитой плющом беседке на берегу реки, благосклонно выслушивали длинную печальную балладу в исполнении сладкоголосого, выразительно подвывающего на концах строф менестреля. Келеборна Гэндальф нашел на стрельбище: восседая в удобном резном креслице, Владыка с вежливым интересом наблюдал за состязаниями лучников, встречая каждого нового участника приветственным жестом и одобрительным возгласом.

— Мы уходим. Сейчас, — без долгих предисловий сказал волшебник Владыке. — Мне нужно письменное обязательство, что Гэджа безо всяких препон выпустят из страны.

Келеборн лениво проводил взглядом очередную белооперенную стрелу, метко пронзившую голову привязанного к деревянному шесту соломенного чучела.

— Прекрати дуться, Гэндальф. Ничего ужасного не произошло.

— Гэдж, похоже, так не считает.

Эльф пожал плечами.

— Как он жить-то дальше собирается, такой… обидчивый? — Он небрежным жестом подозвал слугу. — Аглор, принеси мне перо, чернила и бумагу. Что мне передать Саруману, буде он все же объявится в Лориэне? — спросил он у волшебника. — Не то, чтобы я сильно в это верил, но тем не менее…

— Передай ему, что он мерзавец, — устало сказал Гэндальф. Он чувствовал себя повисшим на шесте соломенным чучелом, насквозь пронзенным дюжиной убийственных белооперенных стрел.

— А кроме этого?

— Скажи, что я отведу Гэджа в Росгобел на пару месяцев. Если… все задуманное пройдет благополучно, то по осени я вернусь вместе с ним в Изенгард.

Келеборн со вздохом покачал головой.

— Поостерегись, Гэндальф. Я бы на твоём месте не загадывал все наперед так уверенно и определённо. Не нравится мне твоя затея…

— Мне она тоже не очень нравится, но давай не будем начинать все сначала, — сердито перебил Гэндальф. — Все равно я уже все решил. Да, вот ещё что…

— Что?

— Нам понадобится лодка. Чтобы переплыть на восточный берег.

— Хорошо. — Владыка что-то прикинул в уме. — Приходите через пару часов к устью реки Келебрант — там вас будет ждать мой доверенный кормчий. Он переправит вас на другой берег.

Волшебник сдержанно поклонился.

— Благодарю за содействие, Келеборн.

…Через полчаса, собрав вещи и все необходимое, и вооружившись подписанной Владыкой подорожной грамотой, Гэндальф вернулся к шатру. Лоэрин и его напарник по-прежнему были на посту, сидели на земле возле входа и играли в какую-то замысловатую игру, расстелив перед собой расчерченный на квадраты лист пергамента и переставляя по нему камешки-фишки.

— Все в порядке? — спросил волшебник.

Лоэрин кивнул.

— В полном. Он никуда не выходил и ничего не просил. Ведет себя тихо.

Гэндальф откинул полог и вошел в шатер.

Он даже не особенно удивился, обнаружив, что шатер пуст и, по-видимому, уже довольно давно. Только моргал под потолком голубоватый фонарь, к которому прилепился блудный серый мотылек, да сиротливо стояла на краю стола пустая деревянная кружка.

— Никуда не выходил, говорите? — в тихом бешенстве спросил маг у Лоэрина. — Ну, через дверь, может, и не выходил.

Лоэрин, обескураженный, метнулся к дальней стене. Полотнище шатра было распорото внизу, возле самой земли — длинным, слегка неровным разрезом, похожим на широкий ухмыляющийся рот. Эльф с досадой оглянулся на волшебника:

— Ты не сказал нам, что у него есть нож, Митрандир!

— Не нож, — раздражённо отозвался Гэндальф. — Кинжал. Из гномьей стали. А если бы сказал — вы бы его разоружили, что ли? Он, кажется, всё же ваш гость, а не узник… и не заслужил того, чтобы быть подвергнутым обыску.

— Ну, вот теперь точно заслужил, — проворчал Лоэрин. — Опасно оставлять у орка оружие!

— Вот же… дуралей окаянный! — Гэндальф сплюнул в сердцах. Да, кинжал надо было отобрать, волшебник и сам это хорошо понимал, просто не хотел усугублять подобным беззастенчивым насилием и без того натянутые отношения с мальчишкой. Осторожность мага и желание избежать неприятностей Гэдж наверняка встретил бы в штыки, сочтя, в силу своей болезненной восприимчивости, недоверием, унижением и оскорблением… «Я теперь пленник, да?»

Впрочем, волшебник, старый дурак, тоже был хорош: имел глупость надеяться, что Гэдж все-таки окажется более честным и здравомыслящим и позаботится сдержать данное слово! А теперь… Леший! Где теперь искать этого одержимого? Гэндальф торопливо выскочил из шатра, метнулся направо, налево… куда он мог запропаститься? Лоэрин, поспевающий за ним следом, уже оправился от неожиданности и был спокоен и невозмутим, точно каменная скала.

— Не переживай, Митрандир, никуда твой орк не денется… С оружием он или без оружия — в лесу его перехватят. Дальше первой заставы все равно не уйдет.

— Вот именно этого-то я и боюсь, — пробормотал Гэндальф. Он взволнованно схватил эльфа за плечо. — Лоэрин, мне нужна лошадь. И побыстрее…

* * *

Фаундил появлению мага верхом на неоседланном гнедом жеребце нисколько не удивился. Эльф холодно щурил ясные голубые глаза и смотрел, по своему обыкновению, бесстрастно, слегка насмешливо, чуть приподняв красиво очерченные темные брови. На губах его мерцала едва заметная понимающая усмешка.

— Он здесь.

Гэдж, скрестив ноги, сидел на земле под деревом, сгорбившись и опустив голову на грудь, избегая смотреть в сторону волшебника. Запястья его были связаны крепкой льняной веревкой.

Гэндальф тяжело сполз с коня, привалился плечом к ближайшему древесному стволу. Ноги у мага были вялые, непослушные, словно бы набитые отсыревшей паклей. Он провел ладонью по саднящей щеке, с удивлением увидел на пальцах кровь — видимо, царапину оставила сучковатая ветка, хлестнувшая его по лицу в тот момент, когда он гнал коня через лес, особо не разбирая дороги.

— Дурак! — с раздражением сказал он мальчишке каким-то ломким, осипшим, совершенно чужим голосом. — Почему ты меня не дождался? Почему ты… нарушил свое обещание, а? У стражей пограничья четкий приказ — убивать любого орка, на расстояние выстрела подошедшего к лориэнскому рубежу…