Ронану стоило труда сохранить лицо бесстрастным. Да, отец сдал. Но в душе он остался прежним бароном Гревиллем — истинным сыном своих предков. Тех, что стояли у истоков королевства Манор. И в нужный момент ему хватило хладнокровия отодвинуть в сторону тревоги, переживания и даже представления о приличиях. Чтобы принять все возможные меры, чтобы род не прервался.

Гото наконец закончил. Ронан из-за разброда в мыслях едва ли слышал толком окончание его речи.

— Вы что же, предлагаете высшему суду королевства спустить все на тормозах? — недоверчиво осведомился председатель, озвучив мысли молодого барона.

— Что делать с этим делом — решать только высоким судьям, — подчеркнуто почтительно отозвался Гото. — Выносить приговоры — не в моей компетенции.

В повисшей тишине раздался хохот, прерываемый повизгиваниями. Это смеялся Кессель.

— А вы ловкий малый, эксвайр Гото! — заявил он, не стесняясь глумливой гримасы на лице. — Я много слышал о вас. И теперь понимаю, почему вы снискали славу лучшего сыщика столичного управления! Эк повернули, — он покачал головой.

— Маркиз Кессель, ваша светлость, — осадил его министр юстиции.

— Ну, что — маркиз Кессель, ваша светлость? — передразнил тот. — Выдворите меня из зала суда? Или, еще того краше, под замок упрячете за неуважение к королевскому суду — так после этого вы сами отправитесь на мое место, разбираться с внешней агентурой! А я с превеликим удовольствием отдохну в застенках, на королевских харчах!

Судьи с неудовольствием переглядывались, но сказать еще что-нибудь маркизу не решался никто.

— Ваша светлость, — подал голос Гото. — Я уверен, что вы готовы предложить куда лучшее решение. Прошу вас, сделайте это.

— Да, вы — ловкий и верткий малый, — повторил Кессель. — Даже жаль, что не выйдет завербовать вас — королевский сыск ни за что не выпустит вас!

— Я не гожусь во внешнюю агентуру, — покачал головой сыщик. — Все, что я умею — это гоняться за преступниками и передавать их королевскому суду.

— Ну-ну, конечно, — хмыкнул Кессель презрительно.

— Ваша светлость, — председатель откашлялся. — При всем моем уважении к вам и вашим заслугам — мы сейчас обсуждаем не пополнение вашей агентуры. Уверен, что вы не допускаете дефицита кадров среди своих подопечных. Давайте все-таки вернемся к обсуждаемому делу. С вашего разрешения.

— Прошу господ судей меня простить, — тот слегка поклонился. — Я позволил себе несдержанность.

Ну да! Этот-то мог бы и не извиняться. И попробовал бы хоть кто-то ему слово сказать! Кессель — потомок одного из древнейших и знатнейших родов королевства. Корни его семьи восходят к тем же временам, что и корни Гревиллей. А влияния у маркиза неизмеримо больше — Гревилли и в годы своего расцвета не могли таким похвастать. Восточная марка — это не шуточки! Да и управление внешней сетью агентуры…

Однако… неужели дело просто спустят на тормозах?

— Дико представить себе такое, — прошептал Ронан.

— Время сейчас неспокойное, — отозвался отец чуть слышно. — Не самый удачный момент для громких скандалов.

Неудачный момент для громких скандалов. Но удачный для прощения преступников. Не потому ли и заседание было закрытым?

Судьи между тем отправились совещаться. Перерыв затянулся на два с лишним часа.

Переговорить с отцом и адвокатом не удалось. Ронана увели в отдельную комнату, где он остался один. Оставалось лишь смириться.

Молодой барон, истерически посмеиваясь, принялся уминать принесенный обед. Экая забота об арестанте! Но говорить с кем-либо ему не позволили. Даром, что все случившееся спустят на тормозах — и это можно считать делом решенным. Хотя… кто знает, что там стукнет в голову министру юстиции? Гревилль — не такое уж влиятельное семейство. А уж министру юстиции и остальным судьям наверняка известно, что отец купил титул для отца его любовницы. И о том, что эта самая любовница — в тягости. Так что можно и пожертвовать молодым Гревиллем — чтоб другим неповадно было. Древний род от этого не прервется.

*** ***

— Эсквайр Гото, — заговорил председатель, когда суд снова собрался в том же зале, в том же составе — за исключением маркиза Кессель. — Вы пытались доказать, что разум барона Ронана Гревилля подвергся внешнему влиянию. Что и заставило его обратиться к запрещенным практикам, пренебрегая королевским указом.

Ронан сжал зубы. Вот и до этого дошло! Все-таки упрячут его в дом скорби. Отец рядом скрежетнул зубами.

— Мне показалось странным, что их светлости барон и баронесса Гревилль практически одновременно пошли на поводу у низменных страстей. В нарушение законов и приличий — что не свойственно ни одному из них, — отозвался сыщик.

— Понимаю. Тем не менее, в протоколах, составленных целителем, суд не нашел никаких указаний на то, что воздействие имело место. Косвенные признаки, на которые вы указали, могут говорить о чем угодно.

Что еще за косвенные признаки?! Ронан нахмурился. Лекарь, помнится, лишь обронил что-то о вконец расшатанных нервах. Даже микстуру какую-то оставлял.

— Словом, суд считает необоснованным предположение о внешнем воздействии на разум, — председатель повысил голос. — И вам не удалось отыскать следы того, кто мог бы его оказать. Тем более — задержать.

На это Гото смог лишь молча опустить голову.

— Суд постановил полностью признать вину обвиняемых по обоим рассматриваемым делам, — продолжил внушительно председатель, и у Ронана оборвалось сердце. — Безо всяких поблажек и смягчающих обстоятельств! Ее светлость, Фиона Гревилль, обвиняется в поджоге поместья супруга и побеге. И приговаривается к трем годам заключения на территории обители милосердия майората Гревилль с последующей передачей под опеку супруга и нахождение под домашним арестом в поместье Гревилль.

Ронан закашлялся.

— Его светлость Ронан Гревилль, — продолжил председатель, — обвиняется в использовании запрещенного существа на территории королевства Манор. И приговаривается к ссылке в рудники с ходатайством Его величеству о лишении титула! — в зале повисла звонкая тишина. — Принимая во внимание факт доказанной гибели ее светлости Фионы Гревилль, суд считает возможной амнистию. С тем, чтобы родственники погибшей возместили понесенный ущерб семье Гревилль, — он сделал паузу. — Принимая во внимание сопутствующие обстоятельства, суд считает возможной амнистию для его светлости Ронана Греввилля. С тем, чтобы он выдал алхимическую лабораторию, где получил кровавую гончую, и имя ее владельца. А так же передал немедленно и в полном объеме в королевскую библиотеку издания из фамильного хранилища. Список изданий составлен лично Его величеством