Агнес смутилась. Она и не подумала, что говорит!

— Глупость сморозила, — созналась она. — Простите, ваша светлость! Я в последнее время ощущаю себя рассеянной…

— Ну да, ну да. Еще у вас был долгий день. И долгий вечер.

Продолжение про долгую и, возможно, бурную ночь так и напрашивалось. Но такого барон озвучивать не стал. Либо придерживался лучшего мнения на ее счет. Либо счел такие высказывания неприличными.

— Нас ждет долгое ожидание, — заметила она. — Если я что-нибудь узнаю об эсквайре, я вам сообщу. Правда, я не рискнула бы озвучивать те соображения на его счет, о которых вы говорили, при Крио. Сомневаюсь, что он отнесется к этому с пониманием. Да я и сама сомневаюсь, что подобное могло бы быть правдой.

Старый барон покивал, думая о чем-то своем.

Агнес поклясться была готова, что у него имеется на примете кто-то, с кем можно было бы поделиться подозрениями. Надо бы сказать Крио — пусть предупредит сыщика! Как бы изъятый протокол не всплыл.

Барон наконец принялся прощаться. Похоже, сказал все, что собирался. Хотя особенно довольным этим он не выглядел.

Да, обязательно стоит предупредить Крио. Как раз будет повод увидеться с ним лишний раз! Если он, конечно, сам не возникнет на пороге завтрашним утром.

Ненадолго хватило легкомысленного настроения, — посетовала она про себя. Впрочем, тревога и не уйдет, пока не закончится судебное заседание.

*** ***

Агнес сидела в наемном экипаже, с трудом сдерживая нетерпение.

Лошади мирно переступали на месте. Их ожидание не тяготило. Они были вполне довольны тем, что не нужно никуда тащиться и тащить за собой карету с пассажирами.

Время тянулось невыносимо. Умом Агнес понимала, что нет еще и полудня. И что суду требуется время, чтобы рассмотреть все факты и обстоятельства. Но легче от этого не становилось. Она прикатила сюда еще утром. И который час ждала, неотрывно глядя на неподвижное здание. Что происходит внутри? Один Творец ведает.

Возница дремал — как и его лошади. А что: время идет, оплата капает. Агнес пообещала ему заплатить за простой, как за спешную езду.

И теперь она ерзала на сиденье, не в силах усесться удобно. Дремать по примеру кучера и лошадей она была не в состоянии. По-хорошему, ей не было смысла сюда ехать. Она вполне могла дождаться вечера дома, и уж потом через Крио попытаться выяснить — чем окончилось заседание. Или съездить в столичный особняк Гревиллей. Пусть это и не слишком прилично — но где она, и где приличия! Старший барон не вышвырнул бы неурочную гостью на улицу, даже если бы его сын прямо с суда отправился бы в рудники. В этом Агнес была уверена.

Однако ждать аж вечера… она прекрасно знала, что и дома не находила бы себе места. И потому сидела в экипаже, зорко вглядываясь во всех входящих и выходящих из широких ворот.

Ее терпение оказалось вознаграждено спустя несколько часов. Из ворот появился человек, чье лицо было ей смутно знакомо. Агнес выскочила и кинулась наперерез, пока тот не забрался в неторопливо подъехавшую закрытую карету.

Гербы марки Кессель!

Ну конечно. Она была знакома с маркизом, державшим в руках восточную марку королевства. Пересекались на границе пару раз. Человеком он был желчным, неприятным — но дельным. Едва ли его появление здесь — простая случайность. Агнес слышала, что маркиз управляет широкой сетью внешней агентуры. А дело о поджоге в Гревилле оказалось плотно связано с вопросом шпионажа. Наверняка Кессель приезжал на заседание.

— Маркиз, постойте! — крикнула она, плюнув на приличия.

Он замер, недоуменно глядя на нее. Брови над колючими темными глазами сошлись к переносице — маркиз силился вспомнить, кто это перед ним.

— Маркиз, — запыхавшаяся Агнес остановилась перед ним, машинально став так, чтобы оттеснить его от двери его же кареты. — Доброго дня! Прошу прощения, что заговариваю с вами вот так, — выпалила она. — Не знаю, помните ли вы меня. Агнес Брейнстоун. Вы ведь были на заседании о поджоге поместья Гревилль, верно?

— Леди Брейнстоун, — протянул он, пристально ее разглядывая. — А что вам за дело до поджога поместья в Гревилле?

А ведь ее интерес наверняка вызвал подозрения у этого человека! Да наплевать.

— Дело в том, что супруга барона — моя подруга, — созналась она. — Я ведь тоже находилась там во время расследования…

— Ах да, — он поморщился, что-то вспомнив. — Это ведь было в одном из протоколов в самом начале. Независимый эксперт, ваши амулеты, — он оборвал сам себя. — Так вы хотели узнать, что за вердикт вынес суд, я верно вас понимаю? Причем судьба его светлости младшего барона Гревилля вас занимает куда меньше, чем судьба его беглой супруги — поджигательницы и преступницы.

Агнес скрипнула зубами. Да, Кессель никогда не отличался приятным нравом.

— Позвольте принести вам мои соболезнования, — хмуро уронил маркиз. — В связи с гибелью подруги! Суд установил, что ее светлость утонула во время шторма. Корабль, на котором она покинула Портсмут, попал в шторм у берегов Хвиссе и пошел ко дну. Спаслись лишь полтора десятка человек команды.

Он сдвинул оцепеневшую Агнес в сторону и, бросив в ее лицо последний цепкий взгляд, забрался в карету. Лакей захлопнул дверь, прыгнул на запятки — и лошади тронулись с места.

Погибла?! Утонула в шторм у берегов Хвиссе…

Голова закружилась. Как же так? Крио ведь говорил — Фиона должна находиться в своей усадьбе здесь, в Ковентри! Почему Хвиссе? Это — восточный сосед Манора… Агнес растерянно огляделась по сторонам.

С трудом удержалась, чтобы не усесться прямо на бордюр. Это будет чересчур даже для нее. Вернулась к своему наемному экипажу, оперлась на сиденье, распахнув дверь.

— Леди? — грубовато окликнул кучер, заметив, что с нанимательницей творится что-то не то. — Леди, вы хорошо себя чувствуете?

Еще немного — и на мостовую спрыгнет. Начнет выяснять, что за хворь с ней приключилась посреди улицы.

— Все нормально, — выдавила она, потирая горло.

Забралась в кабину, прикрыла лицо рукой. Дышать стало тяжело, нос заложило.

Как же так? Неужели Крио ошибся? Или он сознательно обманул ее. Хотя… мог ведь ошибиться и Кессель! Агнес покачала головой. Уж кто-кто, а Кессель — не из тех, кто ошибается.

Назвал Фиону преступницей, — вспомнила запоздало. А о Гревилле — ни слова!

Надо взять себя в руки. Если