на большой новенькой автомашине к дилерскому автоцентру, которым владел крупнейший торговец автомобилями в Тексаркане по фамилии Эдвард Хэммон. Юэл желал поскорее продать автомобиль, объясняя это тем, что сильно промахнулся с его выбором, игрушка оказалась ему не по карману. По-видимому, такого рода простодушным и даже инфантильным объяснением он хотел усыпить бдительность работников автоцентра. Однако на беседовавшего с ним Клеона Партейна эта болтовня впечатления не произвела. Вместе с молодым помощником Хаббетом Ли тот осмотрел машину, отметил её хорошее состояние и задал несколько контрольных вопросов, которые заставили Суинни нервничать. Так, например, последний не смог быстро сказать, когда менял фильтр очистки топлива [и менял ли его вообще]. Кроме того, Партейн обратил внимание на не очень точную подгонку блока фар и предположил, что фара была разбита и заменена, но работа по замене была проведена не очень качественно. Слова специалиста автоцентра вызвали замешательство Суинни, и Партейн заподозрил, что имеет дело с автоугонщиком.

Не подавая вида, Клеон заявил, что магазин может произвести выкуп, но для этого владельцу необходимо будет предъявить весь пакет документов. Юэл принялся ссылаться на всевозможные обстоятельства, которые препятствуют немедленному представлению документов, но Партейн оказался непреклонен: нет документов — нет сделки! Суинни пообещал привезти всё необходимое и с тем уехал, а Клеон Партейн в обществе Хаббета Ли помчался в полицию.

Там быстро выяснили, что номерной знак, укреплённый на бампере машины, был снят с автомашины, проданной 11-ю годами ранее и стоявшей последние 3 года без двигателя. Это означало, что предчувствие Партейна не обмануло — в магазин действительно приезжал автоугонщик. Детективы приступили к поиску последнего без промедления. При этом они руководствовались «железной» логикой — автоугонщик не бросит хорошую машину, поэтому важно отыскать автомашину, а преступник окажется где-то неподалёку.

На 3-х полицейских машинах без опознавательных знаков 5 детективов отправились в поездку по городу, причём в одну из машин они посадили Хаббета Ли. Тот видел преступника и мог без труда его опознать, а кроме того, своим появлением он мог вспугнуть преступника и побудить к каким-либо неоптимальным действиям. Именно так всё и получилось. Тексаркана — город сравнительно небольшой, его основные улицы можно объехать за несколько часов, и уже буквально через полчала полицейские обнаружили интересовавшую их автомашину. Водителя нигде не было видно, и полицейские решили пройти по расположенным неподалёку барам.

Хаббет Ли шёл в компании с детективом по фамилии Картер. В одном из заведений при их появлении какой-то мужчина в белой рубашке быстро двинулся в сторону кухни и далее к чёрному ходу, но… там его встретили хмурые мужчины с медными жетонами и наручниками наготове. Беглецом в белой рубашке оказался Юэл Суинни. Увидев детективов, он упал на колени, поднял руки и жалобно заголосил: «Не убивайте меня, не убивайте, я знаю, что вы хотите сделать, но не делайте этого!»

Его одёрнули, посоветовали не ломать комедию и вести себя по-мужски, однако Суинни не унимался. Подобную же истерику он закатил, оказавшись в полицейской автомашине, а затем — в начале допроса. Ему всякий раз отвечали, что никто не собирается его убивать и ему предстоит ответить за содеянное перед судом, но Юэл явно не мог поверить этому и неоднократно повторял, что знает истинную причину ареста и знает, что детективы покончат с ним без суда, устроят имитацию побега или обвинят в том, будто он напал на полицейского — в общем, придумают что-нибудь и обязательно убьют… Это, конечно же, были очень интересные и саморазоблачительные эмоциональные всплески, свидетельствовавшие как о нечистой совести задержанного, так и сознании им своей тяжкой вины.

Прошли сутки, прежде чем Суинни более или менее взял себя в руки и… полностью замкнулся. Он потребовал адвоката и перестал проявлять интерес к происходящему вокруг, просил только пить или покурить. Тут, конечно же, можно подумать над тем, надо ли было успокаивать Суинни после задержания, может быть, следовало поступить прямо наоборот — пригрозить убийством при попытке бегства и потребовать чистосердечного сознания? Да, такая грубая манипуляция была бы незаконна, но быть может, она оказалась бы гораздо результативнее с точки зрения эффективности следствия.

Юэл Суинни после задержания в коридоре Департамента полиции Тексарканы с некоторыми полицейскими, упомянутыми в очерке. Крайний слева — помощник шерифа Тиллман Джонсон, уже в XXI столетии рассказавший о многих деталях поиска «Ночного охотника» в своих аудиовоспоминаниях. Второй слева — Чарли Бойд, задержавший жену подозреваемого Пегги Суинни возле угнанной её мужем автомашины. Четвёртый слева — детектив полиции штата Макс Такетт, благодаря которому эта история и была успешно «раскручена». Между Бойдом и Такеттом стоит сам Юэл Суинни. Личности двух стоящих справа мужчин не установлены [это какие-то детективы полиции штата].

В конце концов, детективы из Арканзаса решили предложить Юэлу Суинни допрос с использованием «сыворотки правды» — sodium pentothal’а.

К исследованиям в области химических средств, способных спровоцировать у человека потерю контроля за собственной речью, медиков подтолкнули наблюдения за воздействием наркоза. Торможение, развивающееся в гипоталамусе, провоцирует у людей, погружающихся в сон, довольно любопытные эффекты — от нецензурной брани до весьма интимных откровений. Причём внятность и внутренняя логичность такого рода разговоров напрямую связана как с продолжительностью засыпания под действием наркоза, так и типом последнего. Опыт применения пентотала в годы Второй мировой войны при допросах военнопленных показал, что этот препарат вызывает заметное и устойчивое торможение реакций в коре головного мозга без погружения человека в глубокий сон. Допрашиваемый впадал в состояние, весьма похожее на гипнотический транс, с тем существенным преимуществом, что для вызывания такого состояния требовалась не особая речевая стратегия, а обыкновенная внутримышечная инъекция. Человек после укола делался заторможенным и безвольным, в сон, однако, не погружался и был способен адекватно реагировать на внешние команды. Допрошенный в таком состоянии человек зачастую рассказывал то, в чём никогда бы не признался, оставаясь в ясном сознании.

Но одно дело допрашивать с использованием «препарата правды» военнопленного в условиях фронтовой обстановки, когда сам факт принадлежности к вражеской армии является достаточным основанием для признания человека врагом, и совсем другое — в мирное время, когда свобода подозреваемого ограждается конституционными нормами и не ограничена каким-либо особым поражением в правах. Не существовало юридического прецедента применения sodium pentothal’а в период следствия, к которому прокуратура Арканзаса могла бы апеллировать. Вместе с тем у всех, кто работал с Юэлом Суинни, крепла уверенность в том, что только таким образом удастся доказать его причастность к убийствам «Ночного охотника». Что интересно — адвокат подозреваемого не стал возражать против допроса с использованием «сыворотки правды» и рекомендовал подзащитному не отказываться от инициативы следствия, заявив всего два встречных требования,