История, связанная с поимкой Юэла Суинни, получила в конечном итоге любопытное продолжение, хотя и не вполне законное. Поскольку обвинить его в преступлениях «Ночного охотника» ввиду полного отсутствия улик не представлялось возможным, было решено отдать Юэла под суд за доказанные случаи угона автомашин. В количестве аж даже 2-х штук. И пользуясь случаем, упрятать за решётку на максимально длительный срок — хотя бы лет на 20, а желательно — пожизненно. За угон 2-х автомашин без тяжких последствий и больших материальных потерь для владельцев приговор составил бы 2 или 3 года лишения свободы. Но прокурор решил требовать много больше. Для того чтобы присяжные поддержали заведомо неправомерное требование, им негласно было сообщено, что обвиняемый на самом деле является «Ночным охотником», поэтому от заседателей ждут правильного и ответственного голосования.

Присяжные поняли всё правильно, а вот судья — нет. Неясно, в чём там было дело — то ли судья не получил соответствующего пояснения, то ли попросту его проигнорировал — но во время второго заседания он предложил обвинителю снять все обвинения и ограничиться тем полугодом, что Суинни уже провёл в окружной тюрьме. Это предложение следует признать довольно примечательным — примеров подобной снисходительности судьи история американского правоприменения содержит немного.

Обвинитель был настроен совсем не милосердно и призыв судьи проигнорировал. Он потребовал пожизненного заключения, и судья оказался вынужден внести это требование в формулировку вердикта, который членам жюри присяжных предстояло принять либо отвергнуть. Учитывая, что незадолго до того судья предлагал остановить процесс и отпустить подсудимого на все 4 стороны, можно не сомневаться в том, что требование пожизненного заключения показалось ему лишённым всякого здравого смысла.

Но, как говорил Российский государь Пётр Первый, «небывалое бывает!» Присяжные, заблаговременно осведомлённые о подозрениях в отношении Юэла Суинни, утвердили жёсткую формулировку, выходившую за все рамки тогдашнего правоприменения. Всем было понятно: осудили Суинни вовсе не за угоны 2-х автомашин, но вслух этого никто никогда не говорил, и минули многие десятилетия, прежде чем вещи были названы своими именами.

Необходимо отметить, что арест Юэла Суинни, осуществлённый арканзасскими «законниками», вызвал заметное, и притом хорошо понятное раздражение их техасских коллег. Они посчитали, что хотя основные свои преступления «Ночной охотник» совершил на техасской стороне границы, все лавры достанутся более везучим конкурентам. Как отмечено чуть выше, лавры эти в действительности им не достались, но в конце лета и осенью 1946 года сие было вовсе неочевидно.

А потому не следует удивляться необычной реакции техасских «законников». По воспоминаниям Тиллмана Джонсона, находившегося тогда в самом эпицентре событий, после ареста Юэла Суинни мнения техасских коллег странным образом эволюционировали. Капитан Гонзаулос неожиданно заявил, что «арканзасцы» взяли под стражу «не того» «Ночного охотника» и, вообще, ему ошибочно приписаны эпизоды, связанные с активностью другого преступника. В своё время шериф Пресли возражал против того, чтобы первое нападение [произошедшее в феврале 1946 года] приписывать «Ночному призраку», о чём в своём месте упоминалось. Теперь Гонзаулос вспомнил аргументацию окружного шерифа и предложил считать эпизод, связанный с нападением на Мэри Лейри и Джимми Холлиса, после которого потерпевшие остались живы, не относящимся к активности таинственного убийцы. Также Гонзаулос предложил «вынести за скобки» нападение на супругов Старкс, поскольку «Ночной охотник» убивал влюблённые парочки, а не фермеров по месту жительства. Настоящий убийца всё ещё остаётся на свободе, а кого именно поймали арканзасские «законники» — то неведомо никому.

Поскольку после 3 мая нападений, которые можно было бы связать с «Ночным охотником», не фиксировалось, капитан техасских рейнджеров заявил в сентябре, что разыскиваемый преступник испугался активности правоохранительных органов и покинул район Тексарканы. Действительно, на протяжении мая и всех летних месяцев к ночному патрулированию привлекались 20 (!) полицейских автомашин, и убийца должен был сознавать, что на него объявлена охота, однако нам неизвестно, насколько его пугала эта активность. Непреложным фактом является только то, что капитан Гонзаулос крайне ревниво отнёсся к аресту Суинни, и потому при каждом удобном случае он старался принизить значение этого успеха. При этом Тиллман Джонсон не без иронии замечал, что если бы арест Суинни произвёл Гонзаулос, то он трезвонил бы о собственном успехе на всех углах. И детектив наверняка был недалёк от истины — капитан рейнджеров являлся, безусловно, человеком очень неглупым и высоким профессионалом в области оперативно-розыскной работы, однако сильные стороны его личности нивелировались неисправимыми недостатками — он отличался апломбом, амбициозностью и отсутствием такта, никогда не признавал собственные ошибки и во всяком деле непременно хотел быть победителем. Между тем побеждать всегда невозможно, умный руководитель — всегда тонкий дипломат, считающийся с мнением окружающих и интересами партнёров.

Когда в октябре 1946 года стало известно о двойном убийстве на пляже в районе Форт-Лодердейла во Флориде, Гонзаулос заявил, что его версия об отъезде «Ночного охотника» получила подтверждение. Капитан немедленно собрался в дорогу и умчался во Флориду, дабы своим ценным опытом помочь тамошнему расследованию. Поскольку события во Флориде сейчас многие американские журналисты и историки связывают с преступлениями в Тексаркане, уделим им некоторое внимание, хотя, по мнению автора, связь эта весьма и весьма призрачная.

Итак, утром 9 октября 1946 года на пляже под названием «Дэния» («Dania beach») в пригороде Форт-Лодердейла были найдены 2 мёртвых тела. Убитыми оказались 24-летний Лоуренс Хоган (Lawrence O. Hogan) и Илэйн Элбридж (Elaine Elbridge), 23-х лет. Автомобиль, на котором они приехали на пляж, находился в нескольких метрах от тел, машина принадлежала Лоуренсу Хогану. Убитые были полностью одеты, смерть обоих последовала в результате огнестрельных ранений, причинённых оружием 32-го калибра.

Уже в первых сообщениях прессы, посвящённых двойному убийству в Форт-Лодердейле, проводились прямые аналогии с преступлениями «Ночного охотника» в Тексаркане. Основаниями для далеко идущих выводов послужил ряд деталей, сильно напоминавших то, что происходило в Тексаркане.

О чём же идёт речь? Во-первых, вполне определённую ассоциацию рождал выбор преступником объекта посягательства — таковым стала парочка, уединившаяся в пустынном месте для интимного общения. Или доверительного, если выражаться корректнее. Во-вторых, убийца использовал оружие того же калибра, что и «Ночной охотник». В-третьих, убивший Хогана и Элбридж человек унёс маленькую сумочку-ридикюль Илэйн, что также рождало определённую аналогию с тем, как вёл себя убийца из Тексарканы. Наконец, общая схема нападения весьма напоминала действия «Ночного охотника» — потерпевшие были выведены из автомашины, очевидно, под угрозой оружия, и убиты в непосредственной от неё близости.

Газетная статья от 13 октября 1946 года с изложением версии о миграции «Ночного призрака» из Тексарканы во Флориду и его причастности к двойному убийству на пляже в Форт-Лодердейле.

Как установили правоохранительные органы, Лоуренс Хоган и Илэйн Элбридж отдыхали в ночном клубе, который вместе покинули незадолго