— Принимаю дар.

Минерал на мгновение засветился изнутри, а затем треснул ровно по середине и вновь стал тусклым и безжизненным. Ярл с шумом втянул в себя воздух, хватаясь за грудь, пошатнулся… А затем рассмеялся, сперва тихо, но вскоре его раскатистый смех разлился по всей горнице, звеня: разве что глиняные горшки на шестке не полопались.

Вадим смотрел на своего правителя широко распахнутыми глазами, забывая дышать, пытаясь осознать, что произошло.

После того, как одна из Агвидовых ведьм оглушила его у колодца, он пришел в сознание только здесь, в этом доме, и до него доносились лишь обрывки разговора, так как в ушах еще долго шумела кровь. Но слово «бессмертие» он услышал. И теперь не знал, верить ли этому. В памяти всплывала беседа с Маиной.

Чего бы не убить его просто?

Могли бы — убили бы.

Вот о чем толковала белоголовая девица. Вот зачем Велемира притащили из соседних земель, угробив жизни тринадцати солдат. Агвид хотел бессмертия.

Кому ты служил все это время?

Как ты будешь жить дальше под началом этого человека?

Агвид и не подозревал о мыслях своего воина. Или подозревал, но ему было плевать. Он ликовал, получив желаемое, а Селена…

Вадим перевел взгляд на ведьму. Она сидела себе смирно и не думала ужасаться. Смотрела на ярла с каким-то мрачным любопытством, будто действительно гадала, чего еще от него ждать. Агвид же отсмеялся, присел за стол.

— А теперь поговорим о том, будешь ли ты спасать своего друга, Селена, — молвил он с довольной улыбкой на устах.

— И чего же ты хочешь за его спасение? — отрешенно спросила она.

— Бессмертие — это хорошо. Это просто потрясающе, но для полного счастья мне не хватает еще кое-чего, — он подался вперед, упираясь локтями в столешницу и глядя на ведьму исподлобья. — Отдай мне свой дар, Селена. Тот самый, что завещала тебе мать.

— А не подавишься? — с искренней заботой спросила она.

— Пережую и проглочу, — успокоил ее ярл. — Я бы убил тебя давно и забрал твой камень с даром, да вот незадача: только в твоей воле распоряжаться им. Так что будь добра, отдай мне эту способность, и Вадим будет жить.

— Мне жаль тебя расстраивать, — покачала головой Селена. — Но принять этот дар может только тот, кто одной со мной крови.

— Ах, да, — Агвид несказанно обрадовался этой новости и даже слегка подскочил на лавке. — Слышал эту историю про полудницу. Матушка твоя по молодости меня развлекала. Сперва сказками, потом ласками.

Вадим ни черта не понимал в их беседе, но от последних слов ярла Селена дернулась, как от удара, а он продолжал, как ни в чем не бывало:

— Я, конечно, как узнал про тебя, жутко разозлился. Велел вытравить. Вы же, ведьмы, умеете это. Но она не послушалась, умоляла меня, и я поддался. Как видишь, не зря. Все было не зря, все случилось так, как надо. Мать твоя даже защиту кургана на тебя завязала, чтобы я тронуть не смел, а наоборот берег. И теперь ты вошла в этот курган для меня. И дар сберегла для меня. Ведь от твоей матери я не мог его получить, — Агвид усмехнулся бархатно, от чего Вадима прошиб холодный пот. — А от тебя могу.

Даже если бы стражнику развязали рот, он бы не нашелся, что сказать. Ведьма тоже не говорила. Она только прикрыла веки, роняя на лицо тень от острых ресниц, и непрестанно качала головой, будто не то, что верить, а даже слышать об этом не желала. Агвид же с веселыми искрами в глазах смотрел на свою дочь, которую собирался убить.

— Не тяни, Селена. Время дорого, — ярл запустил пальцы под ворот рубахи, извлекая на свет цепочку с камнем-каплей. Такой же камень Вадим видел у ведьмы на шее. — Сама отдашь, или мне Томиру позвать?

— Пошел к черту, — прошептала она.

— Как пожелаешь, — Агвид медленно встал из-за стола и достал из набедренных ножен кинжал. — Значит, будем говорить по-другому.

Вадим, закаленный в сражениях, машинально дернулся, пытаясь уйти от удара, но только завалился на бок. Нож вошел под ребра, и стражник сперва даже не ощутил боли, только дышать стало тяжелее. Что-то горячее разлилось по телу, быстро пропитывая рубаху. Закапало на пол. Пронзительно вскрикнула ведьма.

Он зажмурился и заставил себя хотя бы лежать неподвижно, раз уж не было возможности зажать рану, но Агвид вынул нож, и кровь устремилась вслед за лезвием, будто не желая его отпускать.

— Не забывай, Селена, — весело пропел ярл. — Что у нашего Вадима есть еще красавица-жена и маленькая дочь. Отдай дар, и я позову Томиру. Его еще можно спасти.

— Хорошо, — шепот ведьмы, прерываемый рыданиями, едва долетел до слуха.

Вадим открыл глаза, снова глядя на нее. Слабый огонь от светников плясал на залитом слезами лице и отражался в зеленых радужках, окрашивая их в янтарь.

Стало холодно.

— Так бы сразу, — удовлетворенно проговорил Агвид. — Видишь, стоило делать по-моему с самого начала. Тогда бы никто не пострадал. Кроме тебя, разумеется. Но мы уже выяснили, что это так и так неизбежно.

Мне надо туда.

Куда?

Агвид по старой привычке вытер лезвие ножа о рукав и пошел к ведьме, на ходу протягивая ей цепочку с камнем. Ее руки были связаны, но ярл наклонился и всунул каплю в ее полураскрытую ладонь.

В огонь.

Зачем?

Это единственное спасение для нас с тобой.

Тонкие пальцы ведьмы сжали камешек, а губы раскрылись, готовые прошептать заговор.

Было бы спасением для нас с тобой, Селена, но я слишком поздно понял. Прости, но теперь спасаться ты будешь одна.

Вадим сцепил зубы, напрягая пресс, отчего из раны на боку брызнул новый фонтан крови, и со всех сил ударил ступнями в одну из ножек стола, молясь богу, чтобы удалось, повезло, чтобы получилось так, как он задумал.

Тяжелый стол опрокинулся, задев углом бедро Агвида, и тот коротко ругнулся, отскакивая в сторону. Один из глиняных светников со столешницы грохнулся на пол, разбрызгивая веером масло и осколки. А второй угодил на колени к ведьме.

Ее льняное платье, быстро впитавшее в себя масло, вспыхнуло, как сухая солома, и пламя весело побежало по ткани вверх. Ведьма вздрогнула и опустила лицо, наблюдая за тем, как горит ее одежда.

— Томира! — взревел Агвид, мечась по избе и ища, кажется, чем сбить пламя. — Да где тебя черти носят?!

Ярл звал ведьму снова и снова. Но было поздно.

Селена повернула голову к Вадиму, и