Между тем, пока мы бродили вокруг Лиоры, переговоры благополучно завершились. Не знаю, что произвело на свободных более сильное впечатление – маленький срыв Ригуми Шаа или триумфальное пробуждение Итасэ, но дело решилось миром. Мастеру без споров передали «старуху» – женщину по имени Аламати, лет тридцати на вид. Диккери тут же бросилась ей на шею, рыдая с подвываниями. Похищенных подростков нам вернули уже не столь охотно; троих не досчитались, и рыжеволосая девушка-телепат, Амара, несколько смущённо пояснила, что их, вероятно, «забрали старшие», которые ушли первыми.

Ригуми Шаа стиснул зубы. Я чувствовала кожей, как он желал броситься в погоню и уже даже почти отдал приказ, но Лао вдруг взял его за рукав и обвёл пальцем по контуру тёмное пятно.

– Благоразумие – это добродетель, – пропел он и отступил.

– Я понимаю.

Таким голосом хорошо фрукты для десерта замораживать, о да.

Заботу о перемещении полусотни испуганных подростков к океану взял на себя Итасэ, несмотря на тошнотворную слабость. Свежесотворённое мешковатое трико сидело на нём кривовато, словно было не по размеру, но его это нисколько не смущало. И, что было ещё удивительнее, он подозвал меня и попросил о помощи.

– Детей нужно успокоить, – пояснил Итасэ, и уголок губ у него дрогнул. – Я прекрасно понимаю, что они чувствуют. Но всем нам станет гораздо легче, если они перестанут визжать, как риизы, и начнут слушаться меня. Думаю, что ты будешь более убедительна, чем я, Трикси-кан.

Я захлопала ресницами в стиле кузины Лоран и смогла выдавить из себя только:

– Постараюсь… – и добавила осторожно: – Ты немного изменился, Ран-кан.

Итасэ улыбнулся – криво, но всё-таки улыбнулся. Аж мурашки по спине пробежали. Он что, пытается быть дружелюбным?

– Думаю, я понял кое-что.

– Да?

– Двое сильнее, чем один, – туманно ответил он и свернул в туннель к пещере, где свободные держали подростков.

Вспоминая школьные автобусные экскурсии, я боялась, что придётся полдня угрохать на то, чтобы вернуть всех похищенных обратно в деревню. Но немного эмпатии, с десяток средней злобности взглядов, несколько успокаивающих улыбок – и совместными усилиями мы с Итасэ и Лао сумели заключить подростков в летающие пузыри. Ригуми Шаа с Лиорой и Кагечи Ро отправились отдельно, чуть позже, но прибыли на место даже раньше.

Жители к тому времени в дома ещё не вернулись. Они прятались неподалёку, в пещерах, и, если б не «старуха» Аламати, вряд ли вышли бы сразу. Однако эта женщина, похоже, имела непререкаемый авторитет в деревне. Понадобилось всего несколько минут, чтобы убедить перепуганных людей покинуть убежище… А затем они увидели возвращённых подростков.

Атмосфера переменилась так резко, что у меня даже закружилась голова. Я смотрела на Ригуми Шаа глазами жителей – матерей и отцов, которые уже отчаялись увидеть своих детей; молодых людей, которые мысленно похоронили младших братьев и сестёр; стариков, смирившихся было с тем, что их род прервался, и внезапно обретающих потерянное.

Ригуми Шаа утратил смертную природу; в чужих глазах он стал светом милосердным, сияющей надеждой. К нему тянули руки, стремясь прикоснуться, заполучить частичку этого света и сохранить в памяти, как святыню. А он стоял и терпел, когда его трогали за плечи, грудь, лицо, и старался дышать ровно, улыбаясь. Ему было жутко.

– Ступайте к своим семьям, – произнёс он наконец. – Мы остановимся на пляже, к востоку от деревни. Говорить будем завтра, а сегодня возвращайтесь и не бойтесь ничего.

Никто сперва не услышал. Но затем в ментальном фоне прокатилась почти беззвучная волна-песня, и жители начали отступать. А мы всё той же маленькой процессией, но уже без Диккери и Пайна, выступили к пляжу. На месте Итасэ возвёл несколько шатров, а вокруг них купол, и произнёс:

– Теперь можно. – Голос звучал хрипловато. – Никто не видит и не слышит. Четыре сета у нас есть.

Стоило ему договорить, как одновременно произошло сразу несколько событий.

Во-первых, Маронг покачнулся, и колени у него подогнулись от выматывающей, тошнотворной усталости.

Во-вторых, Лиора резко подскочила, живее всех живых – и ринулась к нему; раздражающее телепатическое искажение исчезло.

В-третьих, на боку у Ригуми Шаа проступило тёмно-красное пятно, и запахло кровью. Меня по касательной задело чужой болью, ошеломляюще острой. Чёрная краска сходила у него с губ, оставляя их почти бесцветными и сухими.

И я поняла всё – с огромным опозданием.

– Это был блеф, – сорвалось с языка.

– Это был полный фаркан, – с неожиданной серьёзностью ответила Айка и плюхнулась на песок, подворачивая ноги под себя. – Чуть не слуксились. Жрать хочу страшно, Тейт, принеси, а?

– Сейчас. – Взгляд у рыжего стал сосредоточенным. – Трикси, не отходи далеко!

Он махнул рукой и, пробежав по пляжу, нырнул в воду. Мастер, очевидно, был уже не в состоянии стоять и потому повис на Итасэ; Кагечи Ро увёл в шатёр их обоих, не прекращая ругаться под нос.

– Всё-таки выбрались, – прошептала Лиора, помогая Маронгу улечься; под голову ему она подложила свёрнутый шарф. – Трикси, нужно обустроить лагерь. Ты не ранена?

– Нет, – выдохнула я, машинально касаясь висков. Голова раскалывалась, конечно, но вот чья это боль?

– Тогда делай, что я говорю. И, кстати… – Лиора смерила меня задумчивым взглядом. – Костюм можешь оставить себе.

Я согнула руку; подсохшая ткань – тёмно-красная теперь, тёмно-красная – похрустывала и царапала кожу. Сменная одежда осталась в старом лагере, как и припасы, так что приходилось пока терпеть.

– Даже ни о чём не спросишь?

Лиора опустила взгляд и немного помедлила с ответом.

– Видишь ли, я предпочитаю белое.

Пока мы разговаривали, Лао исчез – то ли патрулировать отправился, то ли рыжему помогать с припасами. А я наконец узнала из первых уст, что произошло со второй командой.

Пусть Ригуми Шаа и не был хорошим бойцом, однако его подавляющее превосходство в силе какое-то время искупало это. Пока Лиора с Маронгом «шумели» на своей стороне долины, имитируя жутко неумелое скрытное проникновение, а мы вытаскивали Итасэ, мастер играючи отражал чужие атаки. Он подчинил агрессивных химер и выпустил их против создателя, а затем успокоил; вывернул наизнанку огненные провалы в земле, обращая их в каменные шпили; ядовитую нассову траву приручил и заставил расцвести…

Не агрессия, но высокое искусство обращения смертоносного в живое, гармоничное и прекрасное.

Заминка произошла, когда на поле боя появилось новое действующее лицо – тот самый Пайн, который почувствовал, что с экспериментальными айрами, вживлёнными в Мику, происходит что-то странное. Коротко допросив девушку, он бросился на выручку своей ненаглядной дикарской принцессе и заодно помог Ригуми Шаа разделаться с очередным противником. Преимущество совершенно очевидно было на нашей стороне, но случилось кое-что непредвиденное.

– Видишь ли, Трикси, – глухо произнесла Лиора, помешивая закипающую шергу. – Эта стерва, оказывается, умеет учиться. Она использовала то, что едва не убило её, против мастера. Помнишь, как мы с ней справились? Так вот, она раздобыла такое же оружие.

Что за «стерва», уточнять не пришлось.

В тот короткий промежуток между атаками, пока Ригуми объяснялся с Пайном, буквально из-под земли выскочила молодая женщина и понеслась к мастеру. Он не стал причинять ей вреда и попытался смести в сторону воздушным потоком…

И не смог.

– А у Игамины стало такое страшное лицо… – Лиора уже почти шептала. – Никогда не видела его таким. Сразу вспомнила, что он тоже из свободных, причём из семьи, которая не отличается милосердием. Он перекинул меня через плечо и рванул к мастеру. Только вот немного