Шрифт:
Закладка:
— Как ты меня нашел? Светлая магия не может переборот темную… Через Клео? — попробовала я выманить его хитростью, но Тео не купился.
Только головой помотал.
— Шелен в день ареста поставил на тебя исковое клеймо. Испугался, что потеряем еще раз, пока я в обмороке лежу, — голос у него подрагивал, и я замолчала.
Ну ее, хитрость.
Мы медленно летели над притихшим развороченным Лашем, намертво сцепившись в крылатый ком и оттягивая возвращение. Начнутся крики, суета, а мне так хотелось побыть здесь и сейчас — в середине пустого солнечного неба, где не было ни политики, ни правил, ни обязанностей.
Только я и он.
Дорогие читатели, большое спасибо за вашу поддержку!
Эпилог
Зал горел и переливался золотыми огнями, придворные стояли вдоль колонн, и их взгляды, полные живого драконьего интереса и уважения следовали за мной шаг в шаг. После того, как я снискала славу Святой алой драконицы, мне выпала сомнительная честь быть идолом Вальтарты.
Как пошутила Клео, главное, чтобы не посмертно.
Тео тогда очень смеялся, но я-то видела, шутка ему совсем не понравилась. Поэтому шлейф, отороченный мехом белой лисы, который я считала давно утилизированным, несли не четыре маленьких пажа, а сам Теофас. Одной рукой обнял меня за талию, а через вторую за спиной перекинул шлейф. Это было чудовищное нарушение этикета, но ему было плевать. И мне тоже.
К этому моменту мы нарушили такое количество традиций, что было грешно теперь носить какой-то там шлейф по протоколу.
Сначала мы нарушили устав, поселившись в одном дворце, а после и вовсе в одной спальне. И традицию, где императрицу поднимают с кровати семь фрейлин, десять прислужниц и четыре ванные девушки, мы тоже нарушили. Я ограничилась одной Кайне, а когда выбирала горничную, взяла ту, что принесла мне кровную клятву. Видно, не сладко ей в семье было, если она согласилась отречься от клана в расчете на жалованье.
Впрочем, при дворе стерпели, даже когда мы перенесли наши кабинеты из разных дворцов в центральный. Тео работал в правом крыле, а я в левом. И все шло просто замечательно, пока я не обнаружила, что меня тошнит от зефира. А также от печенья, шоколада и карамели.
Мы неделю разгадывали странности моего аппетита, пока Клео не сказала, что у меня беременность протекает нетипично.
— Какая беременность? — севшим голосом уточнил Теофас. — А почему я не чувствую ауры драконенка?
После этого лекари у нас дневали и ночевали, переживая, что все идет не по правилам. Нормальная беременная драконица делается ленивой, вялой, забивается под крылышко к своему самцу и точит мясцо. В идеале стейк с кровью. А я объедалась яблоками и сутками строила дворню, собирая себе будущее Гнездо. Я и спать ложилась только потому, что Тео брал меня в захват и силой утаскивал в спальню.
Нас еще мучала бессонница. Иногда Теофас просыпался и тенью бродил па нашим покоям, укрепляя магический кокон, и засыпал только когда я клала на колени его голову и перебирала золотые волосы. А вот я спала крепко, но только если удавалось заснуть. Теофас часто выносил меня на руках в маленький сад и убаюкивал на руках, как ребенка.
А месяце на шестом я проснулась в сокровищнице. Прямо верхом на громадном сундуке с какими-то камнями, по уши закутанная в одеяла.
— Какого ифрита происходит?
— Я все понял, — сонно ответил Тео, обнаруженный лежащим на куче золотых слитков. — Наше Гнездо небезопасно, поэтому в качестве временной меры…
Выбрав камень покрупнее, я метнула ему в лоб. Что ему будет? Он деревянный.
— Мне нужен свежий воздух, яблоки и свобода, а не гроб с самоцветами!
Я собиралась сопротивляться. Ему, себе, страху, который так плотно вошел в нашу жизнь.
Инес умерла, я знала. Погибла, корчась во огне иллюзорного замка, и ее пепел ушел вместе с пеплом ее сына по ветру пустыни. Но иногда я еще видела ее крупную сгорбленную фигуру в коридорах нашего замка, и не могла спрятаться от ее пронзительных глаз. Она была самым близким мне человеком в этом дворце, а я не заметила. Не помогла.
Я заслужила свои три месяца в той пустыне. И теперь мы оказались в расчете.
Мы осторожно и по чуть-чуть меняли нашу жизнь к лучшему. Постепенно во дворце золотых сынов Вальтарты потеснили анты — дети наяр, и основным критерием при аттестации на должность стал ум, а не генетика.
С семьей я частично примирилась после того, как власть в клане взял Каен, но видеть отца не захотела. Теофас мягко, но настойчиво выпроводил его в южные земли в качестве наместника, а вот сестра осталась и по словам брата жалела об этом каждый день. Каен выкинул половину ее платьев и заставил учиться.
А к весне мы все-таки слетали в Ленхард, хотя к тому моменту уже было известно о беременности. Лететь в одиночку Тео боялся, а со мной боялся еще больше.
Перевертыши в Ленхарде так и не перевелись. Возможно, Целес и умел ими управлять, но он совершенно точно не был их создателем. Так же, как Инес не была той, кто создал первый темный источник на земле.
Анхард так и не женился на Кайне, и с головой ушел в работу. А в помощники вместо очередной красавицы взял Кантоша, хотя я предлагала последнему хорошую должность при дворе.
Тео сутками разбирался с поставками и цифрами в бюджете, благородно взяв на себя двойную нагрузку, а я наконец смогла навестить могилу Мильта и отдать ему заслуженные слезы. Его матери выплатили щедрую компенсацию, а сестер я взяла к себе в штат. Сильно не приближала, но не обижала и приглядывала за ними. Я подумывала подготовить их к поступлению в Академию, а в дальнейшем и вовсе открыть курсы для юных вейр и вей. Жизнь слишком длинная, чтобы женщина оставалась в ней только сосудом для дитя.
Атоль предпочел остаться в столице, взяв должность начальника имперской охраны. Со временем наши странные отношения стали все больше напоминать дружбу. Как ни смешно, но к нему Теофас ревновал меня куда сильнее, чем к Целесу или Анхарду. Думаю, где-то в глубине души он считал Атоля лучшей версией себя — юным, неиспорченный золотом и властью, не способным лгать и изворачиваться.
Правда, на этот
