самым странным было то, что я совсем его не боялась.

— Привет, — сказала неуверенно.

Говоря по правде, он был вторым живым дракониром в моей жизни. До этого дня я видела только одного драконира, способного перекидываться драконом, — своего милого.

— Живешь здесь, вейра? — голос у него звучал хрипло.

— Я вея. Там живу.

Махнула рукой в сторону далекого замка на холме и неловко засмеялась.

— А вы… откуда здесь? Здесь нет городов, а до ближайшей деревни четыре часа полета, в наших краях не то, что драконира, обычного вея не встретишь. Вот вы — первый драконир на моей памяти, кроме моего любимого.

— Меня ранили, я не могу лететь.

Если приглядеться, на его крыле и впрямь виднелась кровавая полоса, словно переломившая левое крыло пополам. Смотреть было больно. Такое совершенство и вдруг кровь.

— У меня в комнате есть немного драконьей воды, — шепнула и не удержавшись тронула золотое крыло. — Вас не пустят, но я могу сбегать и вернуться с водой.

— Тебе ведь попадет.

Говоря по правда, вейра Инес меня просто убьет. От меня зеркало-то прячут, а я болтаю с целым дракониром, который, возможно, находится на стороне узурпатора Теофаса и сражается против моего милого. Но узурпатор и милый где-то далеко, а золотой драконир здесь, рядом. Такой удивительный, такой… отчаянно живой.

— Немного попадет, но только если поймают, — призналась честно, а драконир вдруг запрокинул голову и расхохотался.

И этот смех, этот голос, этот такой невыносимо золотой взгляд вдруг показались мне родными.

— Тогда выхода нет, от ран меня спасет только горячий поцелуй красивой вейры, — сказал он отсмеявшись.

Я уставилась на него во все глаза, а после неожиданно для самой себя лукаво ответила:

— Но здесь нет вейры, уважаемый нир, я обычная вея.

Уважаемый нир утомленно махнул рукой.

— Тоже мне беда, захочу и вейрой тебя сделаю.

— Это как?

— Женюсь на тебе и дело с концом.

— А я-то думала, что все симпатичные дракониры давно женаты, — весело рассмеялась, чувствуя, как расслабляется каждая клетка в теле.

Напряжение, глухое недовольство своим положением в замке, бесконечная, тупая в своей сути работа и подавленность таяли, как дым, под улыбкой этого притягательного драконира. Не сговариваясь, мы двинулись вдоль поля, и вместе с нами двигался солнечный круг его ауры.

— А я был женат, — вдруг легко признался мой странный собеседник. — Но в одну ночь меня опоили заклинанием вечного сна, а супруга исчезла вместе со своей служанкой прямо из ванной комнаты. Ни один поиск не работал в ее покоях, так много в них было темной магии.

Темная магия в Вальтарте была под запретом, хотя в последнее время ее уже начинали понемногу применять. Но за годы простоя светлая магия разучилась работать с темной, и могла отследить только темные артефакты. А вот сырую темную силу попробуй поймай.

Я поежилась. Драконир остановился и не отрываясь смотрел на меня.

Наш шутливый разговор зашел слишком далеко, но сердце, вопреки моей собственной воле, колотилось, как безумное.

— Далековато вы забрались, это ведь земли ифритов, знаешь об этом? — словно почувствовав мой настрой, резко сменил тему драконир.

Да… Ифриты стояли на стороне императора Теофаса, но и в их рядах был раскол. Кровный брат Темного князя ифритов помог нам спрятать замок в центре Великой пустоши, так близко к столице, что ни одна живая душа не догадается отыскать нас здесь. Разве что случится вот такая странная странность, как упавший посреди пустоши раненый драконир, пробивший своей аурой полог сокрытия. Какой же силы у него аура?

— Этот луг, этот лес — качественная иллюзия, — согласилась я печально. — Я знаю, что на самом деле тут один песок и нет ничего живого.

Мы почти дошли до замковых стен, и нужно было что-то решать. Вынести этому дракониру воды. Или дать уйти, чтобы его не заметили наши неживые стражи. Мысль о том, что его могут убить привела меня к почти животному протесту. Я схватила его за руку и потащила под сень дубовой посадки у садовой изгороди.

— Вам нельзя здесь оставаться, с такой аурой опасно близко подходить к замку! Я знаю, как выйти из полога незаметно.

Последнее я добавила после недолгих колебаний.

— Только вы глаза закроете и отвернетесь, а то матушка меня живой съест.

— Матушка?

— Вейра Инес, мать моего будущего супруга… — или нет. Разговоры про сто наяр мне пришлись не по вкусу. — Ей нравится, когда я называю ее матушкой.

Драконир внимательно смотрел на меня.

— Ты любишь природу, но живешь в пустыне, тебе не нравится мать, — он едва заметно поморщился, — супруга, но ты угождаешь ей, ты гуляешь ночами, потому что тебе наверняка запрещают гулять днем. Просто дерьмо, а не жизнь, Люче.

Сердце пропустила удар. Как он назвал меня?

— Эль, — поправила я.

Он смотрел не моргая.

— Ну так как? — спросил он вместо ответа. — Поцелуешь меня?

Нормальная, помолвленная с милым вея, фыркнула бы и пошла домой, а я, словно под гипнозом, встала на носки и коснулась бледных неподвижных губ. Драконир, окаменевший от такого простого согласия, вдруг ожил, сжал с силой меня за плечи и углубил поцелуй, превращая забавный флирт в жар и темноту.

От силы объятий что-то треснуло у меня в груди, как скорлупа ореха. Я слышала этот щелчок. А после меня затопило морем нежности, горечи, радости, словно этот мужчина уже давно и окончательно принадлежал мне.

Впилась пальцами в золотое руно волос, притиснула к себе, сгорая от неясной жажды. А после он вдруг отстранил меня.

— Скажи, где твои покои? — голос у него подрагивал, в глазах горело нестерпимое солнце, виски покрыло золотой чешуей.

Стало страшно. Он ведь… не причинит вреда милому? Непроизвольно я оглянулась на собственные окна, ненавидя себя за откровенность и простоту.

— Там? — он улыбнулся, разглядывая мое испуганное лицо.

Я вздрогнула, и он снова прижал меня к себе, так крепко, что можно было расслышать сумасшедший стук его сердца.

— Знаешь, как действует темная магия, Эль? — шепнул мне в висок. — Светлая магия прямая, как стрела, она атакует и убивает, а темная забирается в голову, приживляется и меняет мысли. Разъедает сердце.

Он говорил страшные вещи, запретные.

С силой вырвалась из его рук и бросилась в сад. Отец-дракон, с кем