А вот если он придет на место уничтоженных сил моффа Гетеллоса, освобождая сектор от мятежников, то Имперский Правящий Совет ничего ему не сделает. По крайней мере — в ближайшее время. Понятное дело, что Доминион в конце концов будет уничтожен, но… не в обозримом будущем.

— Территории моффа Гетеллоса являются единственным очагом Империи вблизи юго-западных границ Альянса, — задумчиво произнес Бел Иблис. — Но у нас недостаточно сил для полномасштабного вторжения. Мы уже пробовали, но остались ни с чем.

— Потому что мофф владеет информацией прямиком из ваших штабов, — пояснил Траун. — Как и вся Империя. Но у вас есть поразительная возможность нанести удар там и тогда, когда никто не ждет. Силами, которые от вас не ожидают. И уже через некоторое время в вашем распоряжении будет актив из полудюжины побед, которые так или иначе заставят Мон Мотму и конгрессменов прислушаться к вам, генерал. В дополнение ко всему прочему, вы вернете домой всех захваченных в плен при Камино военных. Не говоря уже о том, что мы начнем возвращать Альянсу его военнопленных. Тайно, разумеется. Но кому какое дело, если вы перестанете досаждать нам и отдадите три сектора? Наоборот, мы примем на себя все удары движения имперской военной машины по Парлемианскому торговому маршруту — и они явно не захотят с нами связываться. Зато вы, как потенциальные союзники в борьбе с Империей, сможете пользоваться нашими маршрутами для скорейшей переброски войск. Не говоря уже о поставках столь необходимых вам вооружений и ресурсов.

— Вы толкаете меня на измену, — поморщился Бел Иблис. — Хотите, чтобы я сперва взял под контроль сектора, а затем сдал их вам… Я… Я не смогу так жить, с клеймом предателя.

— Посмотрите на адмирала Добраму, — предложил Траун. — Он вполне себя вольготно чувствует после стольких военных преступлений. А небольшой политический театр никогда не помешает. Отторгнуть три проблемных сектора — в обмен на негласную поддержку, дорогого стоит, генерал.

— Содеянное мной не считается военным преступлением, ибо было совершено во имя Императора, — фыркнул смирившийся со своей судьбой Добраму. Пусть он и умрет в собственных апартаментах, но они будут его помнить! И Траун, и кореллианский мятежник…

— Хорошая отговорка, — заметил капитан Тиберос. — Навряд ли проканает на трибунале, но я на всякий случай запомню.

— Не думаю, капитан, что с вашим умением побеждать звездные суперразрушители, у вас будут проблемы с трибуналом, — произнес Бел Иблис, смотрящий себе под ноги. — Простите, адмирал. Я не готов сотрудничать с врагами. Наша встреча с адмиралом Добраму убедила меня лишь в том, что рано или поздно вы пришлете за мной капитана Тибероса и он разгромит меня. Мой ответ — нет. Категоричный и не подлежащий сомнению. Как бы ни развились события, но я не готов воевать против своего народа. Это омерзительно — предавать тех, кто верит тебе и в тебя. Никакие поощрения не приведут к тому, чтобы я изменил свое мнение.

— Печально это слышать, — произнес Траун. — Впрочем ответ был предсказуемым, но я обязан был попытаться. Вы ошибаетесь только в одном, генерал Бел Иблис.

— Только в одном? — усмехнулся тот.

— В конкретной ситуации — да, — ответил Траун, набрав что-то на своей деке. — Адмиралу Добраму уже нечего терять, и он это знает. Но даже на краю своей смерти он не понял, что игра продолжается.

Раздался звук открывающейся двери, и внутрь вошел разумный.

— Адмирал так зациклился на том, чтобы остаться верным своим идеалам даже на краю смерти, что не учел того факта, что капитан Тиберос возглавил абордаж «Джавелина», но не является командиром операции, — сказал Траун, указывая на вошедшего. — В Доминионе не так много универсальных командиров, так что флотской операцией командовал он.

Добраму перевел взгляд с вошедшего на Бела Иблиса, слишком шокированный тем, чтобы сказать хоть слово.

Как⁈ Не может быть⁈ Это какой-то трюк⁈ Где истина вообще⁈ Ведь этот грязный пират вел себя как командир. И даже прямо говорил об этом.

А… выходит, что Доминион вообще давно сотрудничает с Галактическим Альянсом, раз все это было произнесено сейчас⁈ И удивление на лице Бела Иблиса даже не отражает того факта, каким должно быть удивление человека, встретившего лицом к лицу с… этим.

— Он был командиром флотской операции против Добраму? — спросил Бел Иблис, разглядывая вошедшего.

— Именно так, — согласился Траун.

— Предположу, что и в секторе Д’Астан революционеров уничтожал тоже он, — продолжал кореллианец.

— Верно. Вижу, что вы не удивлены тем, что он с нами.

— Я сперва не поверил докладам разведки, но затем понял, что «почерк» тактики слишком хорошо знаком. Да и наивно было полагать, что вы упустите подобный шанс — получить под свое крыло кого-то из авторитетных генералов-республиканцев.

— На каждый план есть подстраховка, — согласился Траун. — Генерал, — он указал на вошедшего, — одна из них. Признаюсь, не собирался вас знакомить…

— Мы уже знакомы, — натянуто улыбнулся Бел Иблис, отводя взгляд в сторону, будто провинившийся кадет. — Какой же дурак… У вас всегда есть альтернатива. И этот разговор — проверка моей лояльности, не так ли?

— Все, начиная с моего ответа вам при Камино — проверка лояльности, — сообщил Траун.

— И я не прошел?

— Нет. Слишком закостенел, чтобы увидеть перспективы.

— Да уж, — нервно рассмеялся Бел Иблис. — Пора уступить дорогу молодым. Или у меня еще есть шанс не закончить так же, как и Добраму?

— Шанс есть всегда, — сообщил Траун. — Его нужно только лишь увидеть.

Кореллианец посмотрел в равнодушные глаза Генерала и снова натянуто улыбнулся.

— Кажется, я знаю каким будет мой выход, — произнес он, протягивая правую руку гранд-адмиралу. — Прекрасная партия, Траун. Я впечатлен и готов…

На что именно готов генерал Бел Иблис, адмирал Акрей Добраму не узнал — ловким движением рук капитан Тиберос свернул ему шею.

Представление закончилось, лишних зрителей попросили освободить зал.

Глава 14

Десять лет, седьмой месяц и пятые сутки спустя Битвы при Явине…

Или сорок пятый год, седьмой месяц и пятые сутки после Великой Ресинхронизации.

(Один год, третий месяц и двадцатыке сутки с момента попадания).

Сидя