её груди, не дал шевельнуться. – Славушка?!

– Инга… Тише, тише… Ты? – Он потянулся немедленно обнять, но вспомнил, что молодая женщина изранена, и просто, изо всех сил сдерживаясь, со всей бережностью сжал в ладони её руку. – Девочка моя.

Она на мгновение отвернулась от него, потом повернулась снова; в уголках её глаз набухли и заскользили по щекам прозрачные капли. Он прижал к губам её руку, целуя каждый палец и ладошку, маленькую и нежную, как у ребёнка. Они смотрели друг на друга, не имея сил оторваться или что-то сказать, и ещё не до конца веря.

Потом заклятье молчание спало.

– Я, наверное, сплю, – пробормотала Ингрид.

– Тогда и я сплю. – Риган тоже плакал, даже этого не замечая. – Но главное, что мы с тобой в одном сне. Девочка моя. – И всё же обнял её, очень осторожно. Ингрид вздрогнула, застонала сквозь зубы. – Прости. Прости, родная. Ложись, вот так. Тебе, конечно, ещё нельзя двигаться. – Он посмотрел на её бледное лицо, на повязку, едва видимую в маленьком вырезе рубашки, и лицо его стало жестоким. – Значит, это ты… Значит, именно тебя эта мразь… Да, ему повезло, что он погиб. Я бы сейчас с удовольствием с ним побеседовал. По методу Хедаля…

– Скиольд мертв? – тихо спросила Ингрид.

– Да, Инга, да, сердце моё, все в порядке…

– Ингрид.

– Что? Ах, да. Ты теперь Ингрид. Дочь графа Бергденского. Дочь графа?

– Приёмная.

– Я так и понял. Господи, мне и в голову не пришло, что это можешь быть ты. Я даже не знал, что граф взял в приёмные дочери террианку.

– Так уж получилось. Слава…

– Риган. Теперь меня зовут Риган.

Они оба рассмеялись, он – лучась от счастья, которого в одночасье стало так много, что оно, казалось, не помещается внутри и изливается наружу, а она – слабо, потому что чувствовала сильную дурноту. Да и себя почти не чувствовала. К счастью, потому что в теле ещё оставалось слишком много страдания. Риган почувствовал это и припал к её руке, осторожно перебирая её пальцы.

– Тише, тише, не шевелись. Как ты? Как ты, солнце моё, скажи, как себя чувствуешь?

– Немного лучше. Но такая слабость…

– Что с тобой было после того, как нас раскидало? Расскажи мне.

– Сперва ты, – попросила Ингрид. – У меня мысли мешаются. Мне всё кажется, что это только видится.

Он пожал плечами.

– Со мной-то всё было хорошо. Я тогда вернулся из леса, обнаружил, что тебя нет, заметался… И наткнулся на своих приятелей. На Эбера сотоварищи. Помнишь его?

– Его? Да.

– Дальше мы шли вместе: через переход, потом по землям империи. Повстречались с императором Гвеснером и случайно спасли ему жизнь.

– Случайно?

– Поверь, совершенно случайно. После этого бились под Эмвелом с его дядей, победили и дальше уже устраивались в этой жизни под покровительством Гвеснера. Я стал военным лордом, а через какое-то время император утвердил моё право на наследование (должен тебе сказать, что титул военного лорда, как правило, носит у них наследник престола, хотя бывает и иначе) и усыновил меня. Сложно сказать, чем я ему так понравился. Я уже привык. А малыш-то давно тут обжился. Он, понятно, и не знает другой жизни. Теперь он Ивар. Я его так назвал, подумал, что больше всего будет похоже на изначальное имя.

– Малыш? Ванюша? Он жив? – Она снова заскребла руками, попыталась приподняться.

– Жив, – успокоил Риган, настойчиво укладывая Ингрид обратно. – С ним всё в порядке. Скоро пять исполнится. Слава Богу, на этот день рождения я смогу подарить ему маму. Пожалуйста, не двигайся. Вот сейчас, если с тобой что-нибудь случится, это будет уже слишком. Пожалуйста, дай врачам тебя вылечить.

Ингрид уступила. Потом с трудом шевельнула рукой, прижала пальцы Ригана к своему лицу.

– Милый. Ты жив. А я решила, что ты погиб, и что я больше тебя не увижу. И сына тоже.

– А я боялся, что не увижу тебя.

– Мы оба ошиблись. Какая радость… Наверное, ты тут давно женат?

– Давно женат, конечно. На тебе.

– Значит, любовниц должно быть выше крыши. – Она попыталась сотворить суровое выражение лица, но улыбка, приправленная слезами радости, упорно пробивалась.

Риган же остался серьёзным.

– Ни одной. Зачем мне кто-то кроме тебя?

– Ни одной?

– Конечно.

– А если бы ты меня не нашёл? Так и остался бы один? – Ингрид смотрела испытующе – и влюблённо. Ригану легко было верить.

– Не один. Ведь у меня есть сын. И ты. – Он наклонился и нежно поцеловал её в губы. – Любовь моя… – Риган поискал глазами, сдвинул оставленный на скамейке стакан с водой и присел. – Так расскажи мне, что с тобой было?

Она немного помолчала, потом отвела глаза и осторожно приложила пальцы к плечу. Должно быть, что-то заныло.

– У меня история обычная. Как у всех. Тогда меня захватили работорговцы, э… Риган. Увезли и продали на ближайшем рынке уже в этом мире.

– Кто они были?

– Да кто же их знает. Я уж точно не узнаю. Был рынок, потом я попала к какому-то мелкому дворянину в его загородное поместье. Там был управляющий, и у него возник ко мне интерес. Как к террианке, если верно понимаю. Ему не понравилось, что я отбиваюсь, и он захотел меня проучить…

– Как его зовут? – мрачно осведомился герцог.

– Зачем тебе? – удивилась она. Присмотрелась и приподняла бровь. – Будешь мстить? Он, между прочим, не из империи. Я тогда была южнее.

– Это неважно. Ты не представляешь, на что способна тайная служба империи.

– Но с точки зрения местных законов он не сделал ничего такого. Я была рабыней…

– Да мне плевать! – Риган вскочил. – Он тронул мою жену! Он тебя бил. Ведь бил?

– Бил.

– Этого достаточно. Так, что было дальше? – Он снова сел.

– Потом управляющий решил не напрягаться и отправил меня ненадолго на плантации. Он думал, этого хватит. Ну, ошибся слегка. Потом я попала на строительство храма, а оттуда, поскольку после всего этого разбила управляющему лицо, была сочтена неисправимой и продана на рудники.

Риган сузил глаза.

– Он у меня потаскает навоз. И руду порубит. Я тебе обещаю.

– Я пробыла