— Ну, нет, — со вздохом произнес полковник Грейвс, — на самом деле у него были акции и облигации, причем весьма ценные, оставленные ему дядей, который так и не женился. Алли назвали в его честь, так что он… — полковник Грейвс взглянул на Николаса, — что ж… он оставил все Алли. Мы думаем, что Алли либо забыл, что у него были акции, либо был слишком болен, чтобы понимать, как превратить их в наличные. Мы не спешили напоминать ему о них. Не то чтобы мы скупились на Мазу и ребенка! Семейный траст всегда был открыт для всего, что было необходимо ребенку. Но да, у Алли было много инвестиций, к которым он не прикасался, и их стоимость неуклонно росла.

— Могу я узнать их стоимость?

— Четверть миллиона, — ответил полковник Грейвс. — Они ушли прямиком к Дайю, когда умер Алли, и она также должна была унаследовать этот дом, — добавил полковник Грейвс.

— Вот как?

— Да, — полковник Грейвс невесело усмехнулся. — Никто из нас не ожидал этого. Адвокаты хотели во всем тщательно разобраться после смерти Алли, и они откопали правило майората. Я был уверен, дедушка имел в виду, что этот дом должен переходить к старшему сыну в каждом поколении. Понимаете, в то время это было обычным делом — это поместье перешло от моего дедушки к моему отцу, а затем ко мне — никто десятилетиями не проверял документы, просто не было необходимости. Но когда Алли умер, мы откопали бумаги, и чтоб мне провалиться, там было написано «старший ребенок». Конечно, на протяжении поколений первым ребенком всегда был сын. Может быть, мой дедушка не предполагал, что первой может появиться девочка.

Дверь гостиной открылась, и в комнату вернулись миссис Грейвс и Филиппа. Филиппа помогла матери занять свое место, пока Страйк все еще записывал подробности о значительном наследстве Дайю.

— Насколько я понимаю, вы пытались получить опеку над Дайю после смерти Алли? — спросил он, снова подняв взгляд.

— Верно, — ответил полковник Грейвс. — Мазу не позволяла нам видеться с ней. Затем она вышла замуж за Уэйса. Что ж, будь я проклят, если дочь Алли будет расти там, где бы ее били, оскорбляли и прочее. Итак, мы инициировали судебное разбирательство по установлению опеки. Мы снова привлекли О’Коннора к делу, и он выследил пару человек, которые были на сеансах медитации на ферме и рассказали, что дети на ферме беспризорные, с дефицитом веса, бегают по улице в одежде не по погоде, нет никакого обучения и так далее.

— Это тогда Мазу начала утверждать, что Уэйс был настоящим отцом Дайю? — спросил Страйк.

— Вы уже об этом знаете, да? — одобрительно заметил полковник. — Ха. Положись на Красные береты60. Положись на армию! — ухмыльнулся он зятю, который демонстративно напустил на себя скучающий вид. — Да, они стали утверждать, что она вообще не была ребенком Алли. Если мы вернем ее, они потеряют контроль над этими акциями, понимаете? Поэтому мы подумали: «Хорошо, давайте докажем, кто настоящий отец», и потребовали образец ДНК. Мы все еще пытались получить ДНК, когда раздался звонок. Это была Мазу. Она сказала: «Она мертва», — полковник Грейвс изобразил, как кладет невидимую телефонную трубку. — Клик… Мы думали, что она ведет себя злонамеренно. Подумали, может быть, она увезла куда-нибудь Дайю и спрятала — играет в игры, понимаете? Но на следующий день мы увидели газеты. Утонула. Тело не найдено. Просто унесло в море.

— Вы присутствовали на дознании? — спросил Страйк.

— Да, черт возьми, присутствовали, — громко произнес полковник Грейвс. — Они не могли помешать нам войти в коронерский суд.

— Вы находились там все время, пока шло дознание?

— Да, от начала до конца, — кивнул полковник Грейвс. — Все они пришли посмотреть, в своих мантиях и всей этой всячине. Уэйс и Мазу приехали на новеньком «Мерседесе». Коронер была обеспокоена отсутствием тела. Конечно, обеспокоена. Это необычно. Если она ошибется, то это ее шея окажется на плахе. Но береговая охрана подтвердила, что в течение нескольких дней там были сильные течения.

— Они пригласили свидетеля-эксперта, типа из поисково-спасательного отряда, который рассказал, что тела могут утонуть в холодной воде и долго не всплывать, или зацепиться обо что-то на морском дне. Мы видели, что коронер почувствовала облегчение. Все стало прекрасно и легко. И свидетели видели, как девчонка, Шерри, везла ее на пляж. Отсталый мальчик…

— Теперь это называется «с трудностями в обучении», Арчи, — заметил Николас, который, похоже, наслаждался возможностью исправить своего тестя после его шутки о превосходстве армии над флотом. — Нельзя говорить такие вещи.

— Это одно и то же, не так ли? — раздраженно отозвался полковник Грейвс.

— Повезло, что тебе больше не приходится иметь дела с этой гребаной системой образования, — сказал Николас. — У тебя будут большие неприятности, если будешь называть вещи своими именами.

— Свидетеля звали Пол Дрейпер? — спросил Страйк.

— Не могу вспомнить имя. Невысокий мальчик. Отсутствующий взгляд. Казалось, напуган. Он, знаете ли, думал, что у него проблемы, потому что он видел, как девчонка Шерри увозила Дайю с фермы.

— Люди, которые видели, как фургон выезжал с фермы, и правда попали в беду, — заметил Страйк. — Они были наказаны за то, что не остановили его.

— Ну, это все было частью спектакля Уэйсов, не так ли? — спросил полковник, хмурясь на Страйка. — Наверное, сказали девчонке убедиться, чтобы люди видели, как они уезжают, так что потом они могли устроить свидетелям взбучку. Сделать вид, что не они стоят за всем этим.

— Думаете, Уэйсы приказали Шерри утопить ее?

— О, да, — ответил старый солдат. — Да, думаю. Мертвая она стоила четверть миллиона. И они также не оставляли надежд заполучить этот дом, пока мы не выложили круглую сумму на адвокатов, чтобы отделаться о них.

— Расскажите о Шерри, — попросил Страйк.

— Легкомысленная, — сразу ответил полковник Грейвс. — Все рыдала на свидетельской трибуне. Нечистая совесть. Ясно как день. Я не говорю, что девчонка утопила Дайю. Просто отвезла ее туда, пока темно. Туда, где, как они знали, было сильное течение, и позволили природе сделать свое дело. Не составило бы труда. Почему они вообще плавали в такой ранний утренний час?

— Вы случайно не просили О’Коннора проследить за Шерри Гиттинс?

— О, да. Он выследил ее до дома кузена в Далвиче. «Шерри Гиттинс» не настоящее ее имя — она была беглянкой. Настоящее имя —