— Я могу чем-нибудь помочь? — раздался тихий голос рядом с Робин.

Бекка заметила, что Робин ничего не пишет, и прошла между людьми, сидевшими на полу, чтобы поговорить с ней.

— Ну, я бы хотела написать своим родителям, — сказала Робин, — но они в круизе. Я даже не могу вспомнить название корабля.

— О, я понимаю, — сказала Бекка. — Ну, у тебя ведь есть сестра, не так ли? Почему бы тебе не написать своим родителям через нее?

— О, это хорошая идея, — сказала Робин, чувствуя, как под ее толстовкой выступает пот. — Спасибо.

Робин склонила голову над письмом, написала «Дорогая Тереза», затем снова посмотрела на экран, делая вид, что ищет фразы для копирования, но на самом деле пытаясь придумать решение своей проблемы. Она бездумно дала Терезе работу в издательстве и теперь жалела, что не сделала ее студенткой, потому что в общежитии было бы труднее проверить ее присутствие. Надеясь максимально затруднить ВГЦ понимание, что Терезы не существует, Робин написала:

«Я не могу вспомнить, когда ты переезжаешь, но надеюсь…»

Робин быстро соображала. Какое-нибудь прозвище казалось самым безопасным, потому что оно могло относиться к любому, кто на самом деле живет по случайному адресу, который она собиралась записать. Ее взгляд упал на лысеющий затылок профессора Уолтера.

«…Лысый перешлет письмо, если ты уже уехала».

Робин снова посмотрела на экран. Там была большая часть шаблонного письма, для копирования.

Письмо-сообщение о вступлении в ВГЦ

Дорогой X,

[Как ты знаешь] я только что завершил(а) недельный ретрит во Всемирной гуманитарной церкви. Мне [это действительно понравилось / это вдохновило меня / произвело большое впечатление], поэтому я решил(а) остаться и [продолжить свой духовный рост / дальнейшее саморазвитие / помогать в благотворительных проектах церкви].

Робин послушно скопировала этот абзац, затем перешла ко второму.

«Ферма Чапмена — закрытое сообщество, и тут не пользуются электронными устройствами, потому что считают их разрушительными для медитативной духовной среды. Однако письма передаются членам церкви, поэтому, если ты захочешь написать мне сюда, вот адрес: ферма Чапмена, Львиная пасть, Эйлмертон, Норфолк, NR11 8PC».

Робин переписала это, затем снова подняла глаза. Было еще несколько заключительных советов о содержании писем и о том, как его закончить.

«Не используйте фразы типа “не беспокойся обо мне”, которые могут сделать вас уязвимым для эмоционального шантажа.

При обращении, избегайте домашних прозвищ, таких как “мама” или “бабуля”, и таких выражений, как “любовь”. Используйте свое настоящее имя, никаких уменьшительных или прозвищ, которые демонстрируют продолжающееся принятие материалистического обладания.

Напишите адрес, по которому вы хотите отправить письмо, на обратной стороне листа».

Теперь Робин писала:

«Пожалуйста, не могла бы ты сообщить нашим родителям, что я остаюсь, поскольку что они сейчас в круизе. Здорово снова обрести смысл жизни, и я многому учусь здесь.

Ровена».

Перевернув страницу, она записала улицу, которая, как она узнала во время слежки на работе, существовала в Клапеме, наугад выбрала номер дома, затем придумала почтовый индекс, из которых только начало почтового индекса SW11, вероятно, было правдоподобным.

Подняв глаза, она увидела, что большинство людей закончили писать. Подняв руку, она передала законченное письмо улыбающейся Бекке и подождала, пока все остальные выполнят задание. Наконец, когда все письма, бумага и ручки были собраны, им разрешили подняться и вернуться наверх.

Когда Робин вышла во двор, она увидела доктора Энди Чжоу с чем-то похожим на медицинский чемоданчик, спешащего к двойным резным дверям фермерского дома. У него был рассеянный, встревоженный вид, который сильно контрастировал с его обычной обходительностью. Пока те, кто писал свои шаблонные письма, толпились вокруг бассейна Утонувшего пророка, чтобы совершить принятый при прохождении рядом с ним ритуал выражения своего почтения, Робин чуть задержалась, наблюдая за Чжоу. Двери фермерского дома открылись, и она мельком увидела пожилую индианку. Чжоу перешагнул порог и исчез из виду, двери за ним закрылись. Робин, которая каждый день ждала известия о том, что у беременной Ван начались схватки, задавалась вопросом, объясняется ли этим поспешность Чжоу.

— Да благословит Утонувший пророк тех, кто верует, — пробормотала она, когда подошла ее очередь у бассейна, и, как обычно, промокнула лоб холодной водой, прежде чем зашагать дальше вместе с Кайлом, Амандипом и Вивьен. Вивьен говорила:

— ...наверное, они по-настоящему разозлятся, но будто мне есть до этого дело. Серьезно, они оба могли бы попасть в учебник как пример обладателей типичного ложного «я». Только попав сюда, я типа начала полностью осознавать, что они со мной сделали, понимаете?

— Полностью, — ответил Кайл.

Написавшие письма одними из первых пришли в обеденный зал, и, следовательно, у них был выбор мест. Робин, которая рассматривала каждый прием пищи как возможность собрать информацию, потому что это был единственный раз, когда все члены церкви собирались вместе, решила сесть рядом с группой прихожан, которые разговаривали шепотом. Они были так поглощены своим занятием, что не сразу заметили, как Робин села рядом с ними.

— ...говорит, что Джейкобу действительно плохо, но я думаю, доктор Чжоу...

Говоривший, молодой чернокожий мужчина с короткими дредами, замолчал. К неудовольствию Робин, Амандип, Кайл и Вивьен последовали за ней к столу. Громкий голос последней предупредил шепчущихся об их присутствии.

— ...тогда, честно говоря, пусть идут к черту, — продолжала Вивьен.

— Мы не употребляем этого выражения, — резко сказал мужчина с дредами Вивьен, которая в ответ смутилась:

— Извините, я не имела в виду...

— Мы никому не желаем идти к черту, — объяснил молодой человек. — Члены ВГЦ не хотят, что ряды Врага пополнялись.

— Нет, конечно, нет, — сказала Вивьен, теперь уже пунцовая. — Мне действительно жаль. Вообще-то, мне нужно пойти помыть руки...

Не прошло и минуты, как в быстро заполняющийся зал вошла та бритоголовая, сердитая на вид молодая женщина, которую недавно перевели из другого филиала ВГЦ. Оглядевшись по сторонам, она направилась к освободившемуся месту Вивьен. Робин показалось, что она заметила, как Кайл собрался было сказать ей, что место уже занято, но, открыв рот, снова закрыл его.

— Привет, — сказал всегда разговорчивый Амандип, протягивая руку женщине в очках. — Амандип Сингх.

— Эмили Пёрбрайт, — пробормотала женщина, отвечая на его рукопожатие.

— Пёрбрайт? Ого, Бекка — это твоя сестра? — спросил Амандип.

Робин понимала удивление Амандипа, потому что две молодые женщины ни в малейшей степени не были похожи друг на друга. Помимо контраста между ухоженной, блестящей стрижкой Бекки