В 7 часов утра в деревне Черкасская Алешня приземлился «Шторьх» Моделя. Он выделил нам 20-ю танковую дивизию и части армейской артиллерии. После того как я доложил об обстановке, все соединения были переданы под мое командование. Существовало лишь одно решение: усилить растянутые порядки батальонов 129-й дивизии и правый фланг. В 8:30 пришло сообщение о прорыве на центральном участке фронта дивизии и о боях в Дубровке. Сложившаяся здесь ситуация обесценивала все усилия, предпринятые в обороне на южном фланге. Модель и глазом не моргнул.

Рядом с ним стоял полковник Шанце, командир полковой группы 5-й танковой дивизии, и как будто специально ждал приказ о выходе из боя. Модель передал мне и свои части. Я отдал приказ о совместной с батальоном майора Гросса контратаке. Это привело к успеху, и опасная брешь была ликвидирована.

Крупные пехотные и бронетанковые силы были реорганизованы для целей обороны. Я намеревался объединить 23 батареи под командованием надежного полковника Вюстенхагена. В этот раз от обычно молча наблюдавшего за всем Моделя пришло первое и единственное неожиданное возражение. Он предназначал Вюстенхагена для выполнения другой задачи. Модель пригласил его в свой автомобиль, и они отправились в расположение 110-й дивизии, нашего соседа справа. Ее командир генерал-майор фон Куровски по дороге к нашему сборному пункту был ранен партизанами. Вюстенхаген был назначен командиром 110-й дивизии.

Батареи так и не были объединены в одно подразделение. Модель не считал подходящей кандидатурой для этой должности приглашенного им пожилого артиллериста генерал-майора. 19 сентября каждый артиллерийский батальон отдельно от других поддерживал интенсивным огнем сражавшуюся пехоту, часто контратаковавшую и вступавшую в рукопашный бой.

Два эпизода можно было считать воскресным подарком. Несколько грузовиков проехали без потерь по большому шоссе в направлении противника. Я остановил их на передовой. Они перевозили 105-мм и 150-мм снаряды для 110-й дивизии и не имели никакого представления о той опасности, которой они себя подвергают. Их дивизия вошла в широкий прорыв, через который просачивались партизаны, и была вне зоны достигаемости. Боеприпасы пригодились 129-й дивизии.

Среди тех артиллерийских подразделений, которые передал нам Модель, была 10-я батарея 100-мм орудий. Для нее подвезли лишь небольшое количество снарядов редкого калибра. Но на ее позиции оставались снаряды от предыдущего расчета. Эти орудия значительно усилили мощь нашей артиллерии.

Целый день русские, батальон за батальоном, полк за полком, атаковали наши оборонительные позиции в основном в тех местах, которые, как они считали, являются наиболее уязвимыми. 129-я пехотная дивизия, расположившись на высотах и оборудовав наблюдательный пункт, вела сильный артиллерийский огонь и не позволяла русским танкам перейти в наступление. Противник понес столь тяжелые потери, что на следующую ночь у него не оставалось сил вести активные наступательные действия. Согласно приказу Моделя в 17 часов на запад без помех отступили сначала 20-я танковая дивизия, потом половина состава 5-й танковой дивизии и уже затем моторизованные части полевой артиллерии благодаря своевременной поддержке 129-й дивизии. Оставалась на месте всего лишь одна пехотная дивизия.

Теперь и ее ротам и батареям предстояло начиная с правого фланга совершить ночью отход. Днем дивизия уже заняла новый оборонительный рубеж на 15 км западнее прежнего расположения. В сгущавшихся вечерних сумерках 19 сентября все еще сильный враг прорвал нашу слабую линию обороны на крайнем выступе левого фланга на восток в направлении поселка и аэродрома Сеща. Саперная рота и противотанковые части отсекли прорвавшиеся передовые подразделения русских. Затем противник был отброшен в контратаке, так что и на левом фланге части дивизии удержали свои позиции. В результате успешных тяжелых боев была полностью деблокирована шоссейная дорога, и ряд подразделений отошел без потерь. Все это давало возможность удерживать и дальше узловой пункт Рославль.

Как всегда, мы потеряли самых лучших бойцов, которые обеспечили наш успех в обороне. Майор Гросс получил ранение в легкие. Среди погибших был обер-лейтенант Пабст, передовой наблюдатель артиллерийского полка. В сражении был убит автор дневника боевого пути 129-й дивизии.

Затем был совершен маневр, в результате которого после трех недель ожесточенных оборонительных боев группа армий «Центр» отошла на 200 км на оборонительный рубеж «Пантера». В отличие от мартовских боев 129-я дивизия на этот раз занимала собственный район обороны. Семь раз она останавливала врага на своем рубеже обороны. В непроезжей местности, с действовавшими в тылу партизанами, саперному батальону приходилось прорываться с боем, прежде чем он мог начинать разминирование и вести ремонтные работы. Противник, который быстрее передвигался в своих лесах, чем немецкие подразделения, все чаще опережал нас. Главное командование сухопутных войск зачастую отдавало бестолковые приказы на отступление. Каждый раз они приходили слишком поздно, чтобы командование на местах могло с пользой, применительно к обстановке, времени и состоянию войск, выполнить их на практике. Страдающей стороной этой бессмысленной опеки всегда был пехотинец, на словах имевший привилегированное положение, в действительности же всеми пренебрегаемый как ничтожная величина.

Гренадеры и артиллеристы постоянно вели арьергардные бои. В их распоряжении было только одно штурмовое орудие, переданное им на время. Храбрый капитан артиллерийского полка Шнайдер отослал его обратно в дивизию, но оговорил условие, что за ним будет сражаться еще одна рота. Ее командир обер-лейтенант Шаль, получив тяжелое ранение, застрелился, чтобы не попасть в плен к русским. Во время контратаки, сражаясь в арьергарде, был ранен и эвакуирован в тыл командир 3-го батальона 427-го полка капитан Борман. Потери были среди самых отважных.

29 сентября 1943 г. несколько батальонов и батарей были отрезаны русскими. Наши части пробились к своим, не потеряв ни одного орудия. 1 октября – в этот день исполнилось ровно 30 лет моего солдатского служения – был обстрелян командный пункт, где находился штаб дивизии. Ефрейтор Курц, как всегда со своим пулеметом, проявил себя замечательным телохранителем. Под Краснопольем обстановка сложилась таким образом, что отступление угрожало потерей всей дивизионной артиллерии. Не только превосходящие силы врага, но и непроезжие дороги в полосе отступления, казалось, угрожали ей гибелью. Мне пришлось с тяжелым сердцем просить генерала Яшке о передаче под мое командование артиллерийского полка и нескольких батальонов соседствовавшей с нами на правом фланге 110-й дивизии. У нее были лучшие дороги и не было угрозы с фланга. Полковник Вюстенхаген и его полк с благодарностью принял эту помощь.

Согласно приказу по армии арьергард 129-й дивизии вплоть до 3 октября должен был удерживать плацдарм к востоку от оборудованных позиций на противоположном берегу реки Сож, так как сотни грузовиков застряли на подъезде к временному мосту в непролазной грязи широкой