но солгать можно лишь раз, второй раз не поверят. Ты меня не предашь, я знаю, но ты плохой обманщик. Прости, но я буду молчать, пока меня не загонят в угол. Тогда я отвечу. Назову то имя, которое защитит меня и сына, а это будет сын! Я это чувствую…

– Хорошо. – Он и впрямь плохой лжец, хотя сюзерен ему почему-то верит. – Я могу тебе помочь?

– Как? – Так глухо и безнадежно говорят об умерших и о старости. – Альдо Ракан не отпустит Катарину Оллар, тем более в тягости. Не знаю, сколько еще я смогу скрывать свое положение. Если б со мной была госпожа Арамона, но я совсем одна… Хуже, чем одна, я среди чужих.

– Ты права, – Робер снова обнял сестру, на этот раз она не отстранилась, наоборот, приникла к нему, – и ты ошибаешься. Альдо тебя не отпустит, это так, но и в Олларии можно найти помощь, и я даже знаю где.

2

Лионель Савиньяк бросил бумаги в ящик стола, повернул ключ, вытащил его и сунул в карман. Давенпорт не обиделся: Фердинанд ключей не прятал и комнат не запирал, а чем кончилось? Скрывать, так уж от всех, тогда никто не будет в обиде.

– Садитесь, виконт. Вы уже отдохнули и еще не застоялись? – Это была шутка, но смеяться не тянуло.

– Я готов в любое время выехать в Бергмарк, – Не вызови маршал теньента сегодня, завтра Чарльз стал бы добиваться аудиенции по собственному почину.

– Кто-то в Бергмарк отправиться должен, – подтвердил Савиньяк, – а вы или нет, сейчас решим. Я предлагаю вам должность офицера для особых поручений при моей персоне. Если вас это не устраивает, отправляйтесь в Торку и дальше, к отцу.

– Могу я спросить о причинах вашего предложения? – Следовало сказать «заманчивого» или «лестного», но Давенпорт никогда не умел объясняться с начальством.

– Вы знаете Олларию и знаете правду, по крайней мере изрядный ее кусок. Это может оказаться полезным. – Маршал Севера перевернул песочные часы и взялся за толстую, потрепанную книгу. – Короче, думайте.

Можно было ответить сразу же, но командующий о собеседнике словно бы забыл, а напоминать о себе не хотелось. Оставаться при старшем Савиньяке хотелось еще меньше, но более короткой и надежной дороги в Олларию не было. После каданской победы разговоры о том, что красавчик Лионель слишком рано получил алую перевязь, увяли сами собой. На гербе Савиньяков красовался олень, но когти у главы семейства были закатные.

– На обеденном столе вино и бокалы, – маршал с шумом захлопнул свою книгу, – а за что пьем, скажете вы.

Давенпорт взялся за кувшин. Савиньяк не сомневался, что теньент останется, и он оставался. Не из-за должности и уж тем более не потому, что от Барт-Уизера, где зимовала Северная армия, до владений Давенпортов полдня пути. У Северной армии больше шансов прогуляться к столице, это решает все. Виконт аккуратно разлил темно-красное сокровище.

– Господин маршал, прошу вас.

– Благодарю, – командующий протянул руку, на лишенном браслета запястье белел шрам. В армии шутили, что Леворукому надоело путать братцев и он пометил любимчика. – Вы остаетесь?

– Да, – твердо произнес Чарльз. Лионель Савиньяк, в отличие от Эмиля, виконту не нравился, но симпатии больше не имели никакого значения. – В чем будут заключаться мои обязанности?

– В особых поручениях.

– Могу я узнать, о поручениях какого рода идет речь?

– Открылись некоторые обстоятельства, весьма обнадеживающие, – рассеянно объяснил маршал. – Нам предстоит Ренкваха задом наперед.

– Вы решились выступить? – справиться с голосом Давенпорту не удалось, и Савиньяк слегка улыбнулся.

– Удивлены? – вежливо приподнятый бокал блеснул закатно-багровым. – Спасибо Бонифацию, если б не он, сидеть бы нам с торской кислятиной… Хорошо, что вы удивлены, значит, другие удивятся еще больше.

– Неделю назад, – не выдержал Давенпорт, – вы придерживались другого мнения.

«Развалины и трупы захватить просто, – бросил тогда Савиньяк, – но можно ли их назвать Олларией? Нам нужен живой город…»

– Я всегда придерживался одного мнения, – черные глаза хищно сощурились. – Чтобы занять город малой кровью, нужен мятеж, а еще лучше – переворот, и он у нас будет. Наведем порядок, и к Весенним Волнам – назад. Эту весну гаунау не пропустят, не надейтесь.

– Я не для того просился в Торку! – Ну почему его при виде маршалов вечно тянет на дерзости? Чаще задним числом, но теперь как-то вылетело…

– Вы отказывались от повышения и просились в Торку, – холодно заметил Савиньяк, – из-за Октавианской ночи. Вы были обижены и решили заняться «гусями». Я счел это неразумным и настоял на вашем переводе во дворец.

– Так это были вы, – пробормотал Чарльз, – вы…

Командующий что-то соскреб ногтем с книжного переплета:

– А вы полагали, вас задержали Рокслеи?

– Я на это надеялся. – Пусть знает, хуже не будет! – Господин маршал, почему вы меня не предупредили?

– Некоторые действуют лучше всего, будучи предоставлены самим себе, – снизошел до объяснения бывший капитан королевской охраны. – У вас были пистолет и пара минут на размышление. Вы решили, выстрелили и прыгнули в окно. Кстати, знаете ли вы, что прикончили не только Генри Рокслея – между нами говоря, прекрасный выбор, – но и еще человек двадцать?

Давенпорту показалось, что он ослышался. Савиньяк улыбнулся, напомнив довольного жизнью леопарда:

– Я получаю письма из Олларии. Большинство офицеров, открывших Ракану дорогу к столице, были приглашены в Тарнику. Туда же выехал и принц, но не доехал, потому что вы на него напали. Ракан был ранен и вернулся в Лаик, вы не стали его преследовать, а вместе с вашими приверженцами рванули в Тарнику, где и перебили приехавших за наградами предателей. Сомнений быть не может, вас описали с величайшей точностью.

– Это был не я, – глупо пробормотал Чарльз, – и не Ансел… Кто это был?

– Полагаю, наемники все того же Ракана, – жестко ухмыльнулся Лионель. – Благородный потомок не желал платить по счетам, а может, ему было нечем, и он избавился от кредиторов. Весьма разумно.

– Это предательство! – Голова кружится, но от чего: от новостей или от вина? – Ракан предает даже своих… Вы не можете одобрять предательство!

– Одобрять не могу, но порой без него не обойтись. – Савиньяк спокойно отпил. – Вас, к примеру, я предать могу, имейте это в виду. Вас, но не Талиг.

– А Первого маршала? – Зачем он спросил? Его дело – исполнять приказы, а не набиваться на откровенности.

– Алву? – со странной усмешкой уточнил Савиньяк. – Нет, Алву я не предам, точно так же, как он не предаст меня. В случае необходимости один пожертвует другим, только и всего.

– И чем это отличается от предательства? – командующий был омерзительно прав, Чарльз понимал это и все равно спорил, не мог не спорить.

– Предательство для предаваемого всегда является неожиданностью и неприятностью, – маршал Севера больше не улыбался, – а мы знаем, чего ждать друг от друга. Если потребуется поджечь фитиль, ни меня, ни Алву не остановит то, что другой привязан к пороховой