Кору это совершенно не убеждало, однако факт того, что на неё обратили внимание гвардейцы, удручал. Проблем она не хотела. Для себя в первую очередь. Однако со слов Леи они могли постичь и товарищей, а её предложение сводило эту возможность к минимуму. Друидша согласилась. Но с одним нюансом. «Скотское», по мнению Коры, клеймо должен был поставить чародей. Тот, что был в лагере «соколов» и никто другой. Мисс Буш приняла это условие и пообещала разыскать его, а до того момента вручить Коре документ, который позволит спокойно существовать некоторое время. Впрочем, это было делом утренним…

Покидала кабинет друидша без настроения. Совершенно. Её шаги грозным топотом отдавались по каменному полу. Галантий следовал за ней по пятам, но говорить не решался. По лицу девушки было видно, что вымученная необходимость её не то, что тяготила. Придавливала грудой камней в голове. Отчего-то неспящий Орикс, спускающийся по лестнице, так и вовсе удостоился от неё презрительного:

- Животное… - стоило только ей заметить спиралевидный символ, отблёскивающий серебром на его шее.

Орк-полукровка, потирая заспанную морду, пропустил оскорбительный выпад мимо ушей, а вот поддакнувшего следом Галантия уже остановил, легонько положив тяжёлую ладонь ему на плечо.

- Ты знаешь, что язык может делать человека врагом? – спросил он, не глядя на эльфа. Тот резко остановился и повернул на него голову.

- Если язык лжёт, - он невинно пожал плечами. – А я не лгу.

- Пусть так, - Орикс вздохнул, затем широко зевнул. – Тогда услышь и мою правду: от тебя одни проблемы, и пока они гораздо перевешивают все те немногие полезные действия, которые ты совершил, - он убрал руку с плеча, затем произнёс короткое «moverra», будто бы даже не преднамеренно и направился обратно.

Эльф, до этого думающий кольнуть его поглубже, внезапно ощутил себя висящем в воздухе. Прямо перед глазами яркой вспышкой возникло светило плафона, прикреплённого к потолку. Огонёк резко затух, погружая светлую парадную в практически непроглядную темноту. Её разбавило глухое буханье упавшего на каменный пол тела и последовавшее за ним раздражённое кряхтение.

- Доброй ночи, - донеслось с лестницы, и полуорк скрылся где-то в казармах наверху.

***

Гриобридж всегда был похож на огромное зелёное покрывало. Могучие дубы, тонкие берёзки, раскидистые ивы сопровождали путников по городу и укрывали улочки своими кронами. Ползучие лианы аккуратно касались макушек всадников и крыш телег, словно приветствуя их, свешиваясь с арочных сводов. Разноцветные заплатки из цветочных ковриков наполняли город своеобразной радугой. Этим он был красив. Этим он привлекал к себе путников. Этим заставлял писать баллады о королевстве цветов. И этим напоминал родную Циану.

На таком отдалении, в тысячах миль ощущение кусочка родной земли трогало душу. Тянуло за тонкие её ниточки, демонстрируя картины спокойной, благоухающей страны, будто и нет междоусобиц между правящими домами, теократического влияния, пронизывающего все сферы общества и дербанящих по кусочкам территорию войн. Маленькая частица несуществующего райского сада, притаившегося где-то далеко-далеко на земле ликейтов. И как прискорбно, что этот сад в итоге был уничтожен точно также в дыму и пламени, как когда-то уничтожались соборы и церкви в Циане.

Гервас Голаррон Кефштрассер по-людски привязался к Гриобриджу. Будучи купцом, чьи товары расходились по свету по самым разным дорогам, по большакам и тропкам, в деревни и в города, Циана была мало того, что неудобна своей удалённостью от центральных континентальных торговых путей, ведь все они заканчивались в Тервальской столице, так и ещё и тем, что на протяжении всего пути до конечной точки крупнейших караванов пришлось бы посылать людей через полтысячи миль, пронизанных войной.

Гриобридж, в отличие от неё, напоминал родные земли и находился на стыке сразу трёх торговых путей: местного, межгосударственного и выше упомянутого континентального. Это приносило предприятию очень хороший доход, который затем легко конвертировался в геоны, более привычные кошельку.

Когда же город вспыхнул, огонь не успел добраться до фабрики. Дело уцелело, но ради своей безопасности Герр город всё же покинул. А парой дней позже до него дошли слухи, что нерадивый племянничек, какой исчез из жизни дома несколько лет назад усилиями его главы, вдруг сначала неплохо наследил перед пожаром, а после оказался в подручных у крайне уважаемых личностей города.

Хорошо, что некоторые просьбы можно выполнить через старых знакомых, которые проявят очень тактичную любезность и не откажут старику в возможности повидаться с роднёй. Пусть и тайно, дабы не портить вычищенную до блеска репутацию…

Глава 28

Приятный аромат шалфея щекотал нос. Сквозь высокую балконную дверь, ныне раскрытую практически настежь, в комнату проникал лёгкий ветерок, качающий полупрозрачные шторы и заставляющий тихо шелестеть листочки бумаги, аккуратно сложенные на столе. Особняк мирно дремал в розовых рассветных лучах. Дуновения эхом приносили с улицы пение только проснувшихся птиц, мяуканье кошек, упорно требующих утолить утренний голод, ворчливое пробуждение граждан, начинающих расплетаться по своим делам.

Однако владельцу шикарных апартаментов шумы столицы Цианы были чужды. Сон на огромной бархатной кровати, мягкой настолько, что в перине можно было утонуть, а всплывать, отдаваясь в объятия бодрости, совершенно не хотелось. Приёмы пищи из изысканнейших блюд, приготовленных первоклассными шеф-поварами. Сады из десятков самых разных деревьев, приносящих цветастые плоды, поражающие своим сладостным вкусом. Роскошь золота, серебра и десятков драгоценных камней. Всё это окружало богатейшие дома цианийцев. Гармония с природой не мешала им создавать из своих жилищ произведения искусства, сливая воедино дерево и камень, хаос и умиротворение, теплоту и хлад, жизнь и смерть.

Лесные эльфы всегда с трепетом относились ко всему, что их окружает. Наверное, поэтому, в отличие от своих собратьев, они предпочли бездушной индустриализации чародейство и нейтралитет, какой, впрочем, так и не смог полностью оградить их от проблем. Но все они оставались на границе, а в глубине, там, где монолитной стеною стояла столица, чуткие душой цианийцы с присущим им спокойствием вели своё существование.

Галантий Гервассиус Кефштрассер, разумеется, к большинству проблем оставался безучастен. Они просто его не касались. Любые мелкие дела можно было спокойно делегировать подчинённым – статус позволял. Жизнь текла своим чередом, как спокойная речка, не испорченная никакой грязью. Впрочем, подобное отношение иногда играло злую шутку с наследниками влиятельных домов. Они становились слишком развязными, бесцеремонными.

Галантий, медленно открыв глаза, будто широкую дверь к свету, поднялся на бархатной перине. Взор неспешно проплыл по комнате. Эльф встал на деревянный пол, обул махровые тапочки, обнявшие стопы. Направился на улицу.

Подставив лицо ветру, он