дает помощь в этом, будет назван изменником Польского Правительства». За приведенными словами следовало то, чем, надо полагать, можно было сильнее всего напугать: «Командование Армией БЕРЛИНГА находится в руках Армии Советской и жидов, которые намерены присоединить Польшу к России Советской». Она сформирована «для того, чтобы нас втянуть при помощи бело-красного знамени, Орла и мундира на службу чужим интересам, чтобы сделать из нас мясо для пушек и бомб, в награду за что можем быть присоединены к Советскому Союзу». Эта армия, мол, втягивает солдат в то, чтобы «мы уже никогда не могли быть грозными для Советского империализма, чтобы мы в минуту, которая придет, погибли против собственных убеждений и интересов Польского Государства». Генерал Берлинг, дескать, до войны «был выброшен из армии за воровство». Генерал Роля-Жимерский тоже «является довоенным вором народного добра, который воровал деньги при приготовлении противогазов».

Член Военного совета 1‑го Белорусского фронта генерал-лейтенант К.Ф. Телегин в время боев за Варшаву докладывал 21 сентября 1944 года заместителю начальника Главного политического управления РККА генерал-лейтенанту И.В. Шикину, что «свое отношение к Советскому Союзу руководство «АК» формулирует следующим образом: «Россия не наш союзник, а союзник наших союзников». В очередном своем докладе по спецсвязи, состоявшемся 29 сентября 1944 года, он вновь отметил, что «руководящие круги «АК» и политические группировки, признающие лондонское правительство, относятся к польскому войску (созданному в СССР. — Я.А.) отрицательно. Армию генерала Берлинга определяют как коммунистическую, ее командование как советских приспешников». При этом, отмечал генерал К.Ф. Телегин, «как аковцы, так и основная масса гражданского населения, знает, что Варшаву могут освободить только русские, что ставка на англо-русский конфликт проиграна».

При ознакомлении с материалами тех лет особенно обращает на себя внимание антисемитизм, открыто прущий из публикаций, обращений и листовок Армии Крайовой. Как правило, они заканчивались утверждениями «Хватит нам тех жидо-большевистских разбойников!», лексически мало отличаясь от гитлеровских агиток, предназначенных в начале войны для красноармейцев и содержащих призывы «Бей жида-политрука, рожа просит кирпича». О самом генерале Берлинге, в свое время служившем в легионах Пилсудского, тоже распространялись слухи, что и он еврей. В качестве неоспоримого, возможно, главного недостатка сформированных в СССР польских армий называлось то, что «85 процентов командиров русские и евреи». Антисемитизм и русофобия в представлениях командования АК стояли рядом. Но не только у этой категории патриотов Речи Посполитой. Член Военного совета 48‑армии 1‑го Белорусского фронта генерал-майор Истомин 11 сентября 1944 года после освобождения города Бельск, расположенного несколько западнее Белостока, ссылаясь на командира местного партизанского отряда Обловацкого, докладывал члену Военного совета 1‑го Белорусского фронта генерал-лейтенанту К.Ф. Телегину, что «отношения поляков к русским крайне враждебны, причем поляки, проживающие на территории Западной Белоруссии, были даже более враждебны, чем поляки, проживающие на территории самой Польши», а объяснялось это тем, что «русские претендуют на территорию Западной Белоруссии». Генерал Истомин, сообщение которого тоже хранится в Национальном архиве Республики Беларусь, привел и такие слова названного им партизанского командира: «Поляки выдали немцам всех военнослужащих, не сумевших в 1941 году выйти из окружения, иногда сами чинили над ними расправу. Крайне отрицательным было отношение к партизанам. Достаточно было появиться им в селах Лапского и Снедовского районов, как при помощи специально установленных набатов из села в село передавался сигнал тревоги, в партизан стреляли из специально устроенных засад».

Никуда не деться и от того, что в первые же недели после нападения гитлеровского Рейха на Советский Союз вспыхнули организованные самими поляками еврейские погромы на Белосточчине, пробывшей чуть больше полутора лет в составе БССР. Уже 10 июля 1941 года в местечке Едвабне после избиений, утоплений, убийств иными способами более полутора тысяч евреев было согнано в пустующий овин и сожжено живьем. В селении Радзилув такая же судьба постигла пять сотен евреев в пылавшем сарае. По утверждению польского историка профессора Анджея Жбиковского, в те дни и недели погромы состоялись в 31 населенном пункте. Евреев обвинили в том, что они благосклонно отнеслись к новой власти — советской — и даже стали занимать должности в ее структурах.

В русле «сочетания» русофобии и юдофобии в политических представлениях руководства Армии Крайовой поразительны и факты, приведенные по спецсвязи тем же генералом К.Ф. Телегиным заместителю начальника Главного политического управления РККА генералу И.В. Шикину о боях за Варшаву. В частности, 6 октября 1944 года К.Ф. Телегин информировал, что в ходе Варшавского восстания в рамках АК была создана организация «под названием Польский корпус безопасности, перед которой была поставлена задача в случае занятия Красной армией и Войском Польским Варшавы проводить террор в отношении руководящего состава польской армии и Национального комитета. Эта организация ПКБ проводила ярко выраженную националистическую политику. Все украинское население, оставшееся в городе, было вырезано или расстреляно. Силами ПКБ также были уничтожены остатки евреев, которых не успели уничтожить немцы». Из того же сообщения следует, что тот самый ПКБ проводил и «специальные облавы на русских военнопленных, вырывавшихся от немцев, стремясь захватить заложников для последующего обмена с Красной армией». Руководство АК «держало в качестве заложников подполковника Николая Румянцева, майора Николая Городецкого, профессора медицины Александра Даниловича Ершова». Была попытка «расстрелять находившегося у них в повстанческом районе майора Волкова». Ими же «были убиты офицеры и бойцы 9‑го полка 1‑й Польской армии, которые прорвались в центр после неудачи на плацдарме Чернякувского участка», а сообщивший об этом «сержант 9‑го полка Ляхно вскоре после разговора… был застрелен из-за угла».

Есть в тех ежедневных докладах генерала К.Ф. Телегина генералу И.В. Шикину, обширная запись которых тоже хранится в Национально архиве Республики Беларусь, и еще один красноречивый эпизод. Он свидетельствует, что с уменьшением шансов на успех Варшавского восстания стали теплеть связи повстанцев с теми, против кого они начали бои с надеждой освободить польскую столицу до вступления соединений Красной армии. Со ссылкой на показания поручика с псевдонимом Меч генерал К.Ф. Телегин сообщал, что «уже начиная с 27.9 (27 сентября. — Я.А.) замечалось, что АК установила хорошие отношения с немцами». Оказывается, «на целом ряде участков (ул. Крулевска, Шопена, Сьнядэцкой, Почтовый вокзал) во время завтрака у немцев АК прекращала огонь… Немцы не обстреливали патрулей АК на ул. Крулевска во время смены, хотя не могли их не видеть». Случались и непосредственные контакты повстанцев с теми, против кого они начинали бои. Тот же поручик Меч рассказал, что «на почтовый вокзал 26–27.9 (26–27 сентября. — Я.А.) явилась делегация немцев (несколько офицеров с белыми флажками). Состоялся совместный ужин офицеров немецкой армии с офицерами АК. Во время ужина делегация вела с офицерами АК переговоры.