Отчаяние накатывало волной. Цепь была достойной князя. Нет, короля. Да вообще кого угодно. Но ее вынули из гроба Неотмщенного, и у Вахабы не хватало денег на то, чтобы купить ее.

– Нет, – все же сказал он и отодвинул цепь.

– Почему?

– У меня нет таких денег.

– Ты же понимаешь, цена отличная, – указал старик.

– Я знаю, но столько у меня нет. Я хотел бы купить, но у мня не хватает.

– А сколько есть? – пристально глядя на Вахабу, спросил могильщик.

– Двадцать тысяч.

Это были все деньги Вахабы. А старик хотел за цепь семьдесят. Он помолчал с минуту, затем сказал:

– Хорошо, пусть будет двадцать.

Вахабе показалось, что он ослышался.

– Но я же сказал, что у меня всего двадцать.

– И я услышал. Я согласен на двадцать. Давай деньги.

Вахаба дал. Старик даже не стал пересчитывать, сразу спрятал кошель. Затем могильщик тщательно завернул цепь в черное сукно, проверил, не бряцают ли звенья, и отдал сверток Вахабе.

– Хорошо спрячь. Небезопасно носить такую вещь с собой.

– Спасибо.

– А теперь иди, – велел старик.

Помощники могильщика по-прежнему молчаливо ели. Когда Вахаба выходил, то заметил: молодая и такая печальная Сальме внимательно посмотрела на него.

Вахаба шел быстро. Не стоило заглядывать в эту пору в такие районы, особенно если ты саг и с тобой драгоценность, стоящая больше, чем твой дом.

Большая часть нераскрытых убийств в городе произошла именно здесь, в Нижних кварталах.

После недавних дождей земля размякла, сапоги вязли в грязи. От уцелевших кое-где фонарей лился скупой свет. Гораздо ярче светил месяц, вынырнувший из-за разошедшихся туч. В его холодном свете Вахаба заметил с перекрестка трех Неотмщенных. Они стояли вдали, на улице, пересекающей ту, по которой шел Вахаба. Несмотря на расстояние, он заметил сардонические ухмылки на их посмертных масках.

Вахаба миновал перекресток, Неотмщенные скрылись из виду. Но зачем они тут? В сердце разлился леденящий страх. Может, они ощущают цепь своего собрата? А маски у них по-настоящему мерзкие. Говорили, их делают с лиц покойников. Раз так, Неотмщенные – ожившие трупы, а это же чепуха. Они живые. Наверное.

Вахаба ускорил шаг.

Он несколько раз обернулся, чтобы проверить, идут ли за ним. Никого. Только чавкает грязь под ногами. Тревога понемногу улеглась, хотя Вахабу не оставляло ощущение тяжелого взгляда в спину.

Может, та встреча – чистая случайность?

Но на очередном перекрестке Вахаба снова их увидел. Они шли по параллельной улице, маски сверкали в лунном свете. У Вахабы от ужаса перехватило дыхание. Они точно его увидели и поняли, что он несет цепь их собрата, украденную из гроба.

И что теперь делать? О них же никто ничего толком не знает. Кто они, отчего ездят вместе? А теперь в Нижних кварталах их трое, а Вахаба – один.

Он снова ускорил шаг. На очередном перекрестке – снова они, уже двое. Едва они скрылись из виду, Вахаба побежал. И где чертов третий?

Новый перекресток. Никого. Нет, вон один, тоже бежит. Как только он скрылся за домами, Вахаба свернул в боковую улочку, как можно дальше от Неотмщенных. Он сворачивал, нырял в закоулки, чтобы только подальше от жути в посмертных масках.

Наконец он остановился и осмотрелся. Никого. Но вокруг полно звуков: чьи-то далекие голоса, посвист ветра в черепице, шорохи, стуки. Но шагов не слышно.

Как бы самому не потеряться в лабиринте закоулков. Хотя Вахаба более-менее представлял, где он находится, и осторожно пошел вдоль стен, стараясь, чтобы его шаги не выделялись на фоне ночного шума.

Вахаба напряженно вслушивался в темноту, но так и не услышал подошедших.

– Сперва ты топочешь, будто стадо коров, и будишь всех вокруг, а потом крадешься? – спросили за спиной.

Вахаба обернулся, вытащил меч. Нет, это не Неотмщенные.

Улицу загородили пятеро одетых в серое. Говоривший держал в руках не меч, но деревянную палку. Это местные, жители Нижних кварталов. Вахаба не мог рассмотреть, как вооружены остальные. Но один из них показался широким и мощным, как бык.

– Говорят, сагов учат уличным дракам, – сказали за спиной. – Но можно ли называть тебя сагом?

Вахаба снова повернулся. С другой стороны появились четверо. Все, улица перекрыта, удирать некуда. Вахаба стал боком, чтобы видеть всех.

– Саг Вахаба, на что ты надеешься? – спросил тот, что заговорил первым.

Его подручный рассмеялся.

Вахаба вздрогнул, посмотрел внимательно на подходящих с одной и другой стороны. Откуда они могли его знать? Может, видели в лучшие времена, когда он был в личной охране князя?

– Ты понимаешь, что уже конченый?

Все, ждать нет смысла. Вахаба пошел к четверым просто потому, что их было меньше. Через пару шагов в спину ударил камень. Вахаба глубоко вдохнул и кинулся бежать. Второй камень пролетел выше, в опасной близости от головы, и ударил в грудь стоящего впереди. Тот пошатнулся и выругался.

Вахаба уже подбежал к другому и на бегу полоснул мечом, схватил пораженного и повернул, заслоняясь его телом, увидел пропитое грубое лицо, вытаращенные глаза и ударил в шею ближайшего.

Пятеро с другой стороны больше не бросались камнями, а подбегали. Человек с пробитой шеей осел наземь. Двое оставшихся быстро среагировали, обошли Вахабу с разных сторон и одновременно ударили палками. Какая самоуверенность! Один удар Вахаба сумел отбить, от другого постарался уклониться, но сумел лишь отвести голову от удара, пришедшегося в плечо, к счастью в левое.

Вахаба удержал меч в руке, наискось полоснул одного и сразу другого, подумал о том, что сможет убить всех. Но в этот момент набежали пятеро. Подбежавший первым ударил в голову. Вахаба сумел уклониться, но не до конца.

Палка не разбила череп, но скользнула по лицу, сшибла с ног. Здоровяк хряснул ногой по руке, держащей меч, ломая кисть, а другой ударил в тело, и Вахаба услышал знакомый хруст ломающихся ребер.

Очередной удар.

Великан встал над Вахабой, занес палку, которую держал обеими руками. Все, сейчас ударит по голове, и череп треснет как ореховая скорлупка. Вахаба вытянул левую руку, чтобы заслониться, здоровяк зло рассмеялся, и вдруг Вахаба услышал свист, словно бы выпускали воздух из надутого пузыря.

Затем свистнуло еще раз, и еще. Великан зашатался, выпустил палку, упал на Вахабу, придавил. Пробившая его тело стрела ранила Вахабу в живот.

Сагу показалось, что свистнуло еще несколько раз, но толком он расслышать не мог, великан страшно давил, плющил ломаные ребра, не давал вдохнуть.

Перед тем как потерять сознание, Вахаба увидел над собой посмертную маску, услышал, как трепещет на грязном ветре, залетевшем в улочку, черно-алый плащ.