вызывало симпатию: Чиль не был бессмысленно жесток, он знал, что такое взаимопомощь и благодарность. Чьи это качества, авиала, давшего наблюдателю части своего мозга, или ача, послужившего для них носителем? Джеф не мог с уверенностью ответить на этот вопрос. Зато чувствовал, что именно к Чилю без страха повернулся бы спиной. Но не к Эми. Не к отцу Илии, не к Майклу, даже не к Элис. А как быть теперь с Карлом, Джеф просто не знал.

— Неудачник ты хренов, Джеффри Алан Уоллис, — сказал он сам себе, слепил из мокрого песка комок и со всей дури запустил им в камыши.

Там, где в зарослях прятались ачьи гнёзда, немедленно зашуршало, но Джефу было на это плевать. Ачи больше не пугали его. Даже наоборот, явись сейчас кто-то из них качать права, Джеф без колебаний полез бы в драку. Однако драться не пришлось.

Из камышей вышел ач, в котором Джеф не сразу узнал Чиля: оперение, не натёртое серебряным порошком, выглядело растрёпанным и тусклым.

— А, пришёл разбираться с нарушителями порядка? — зло спросил его Джеф.

Чиль не ответил. Высоко задирая мокрые голенастые лапы, он вылез из воды и пошлёпал прямиком к Джефу. Тот хоть был готов к возможному нападению, первое движение противника пропустил: скорость реакции человека не идёт ни в какое сравнение с ачьей. Однако Чиль не думал нападать. Вместо этого он кончиком клюва слегка взъерошил волосы у Джефа на макушке, а потом отодвинулся, сел на песок и спокойно спрятал голову под крыло.

— Не понял, — пробормотал Джеф себе под нос, с удивлением глядя на доверчиво обращённую к нему шею. — Что это было?

— Блаженны милостивые, ибо помилованы будут, — ответил ач голосом Карла, не вынимая головы из-под крыла.

Дже вздохнул и осторожно потрепал Чиля ладонью по спине.

— Эх… Может, ты прав. Знать бы ещё, что мы с тобой одно и то же имеем виду… Я вот сейчас гоню всякую чушь, а ты слушаешь, хоть наверняка ни хрена не понимаешь. Но терпишь. И уж точно не желаешь мне зла. А Эми, вроде, говорит понятно, нормальными человеческими словами, но фиг знает, что на самом деле творится у неё в голове… Может, Карл прав, ничего плохого, а я просто приписываю ей собственные дурные намерения. Да какая разница… Всё равно теперь непонятно, что дальше делать.

— Как что? Комнату готовить. Дети ведь скоро приедут, — голос Карла прозвучал совсем рядом, но не из-под Чилева крыла, а откуда-то сзади.

Джеф аж подпрыгнул от неожиданности. Обернувшись, он увидел у себя за спиной самого настоящего Карла: тот стоял, тяжело опираясь на костыли.

— Фух, — выдохнул Джеф одновременно возмущённо и с облегчением. — Нафига так подкрадываться? Хоть бы дал знать, что ты тут.

— Да как-то случая не было. Не хотелось прерывать твой великолепный монолог.

— И кстати, о каких таких детях идёт речь?

— О твоём сыне, конечно. И ещё одном мальчике, его друге.

— А тебе откуда о них известно?

— Ты уж прости, но на корабле, пока ты не пришёл, я заглянул в письмо сестры Элис. Очень уж было любопытно.

Уловив в голосе собеседника нотку неуверенности, Джеф подозрительно прищурился:

— Ну? Давай, начал, так договаривай! Ведь ещё что-то есть, да?

Карл отвёл взгляд и виновато заморгал белёсыми ресницами.

— Эта девочка, Эми. Ты хоть поговори с ней. Ладно? Только по-нормальному, не ори. Она и так расстроена. Сидит, плачет.

— Ладно. Когда прилетит в следующий раз, тогда и…

— Она у нас. Я пока пустил её к очагу.

— Вот спасибо, удружил… — вяло возмутился Джеф. И, обернувшись к Чилю, спросил: — А ты что на это скажешь, потомок динозавра?

— Блаженны плачущие, ибо они утешатся, — голосом Карла ответил ему Чиль из-под крыла.

— Да ну вас, ненормальные! — Джеф вскочил с камня и решительным шагом направился в сторону дома, бормоча себе под нос: — Ещё и Эми эта… Плачет она, понимаете ли... С чего бы? Да у неё, если верить паспорту, стрессоустойчивость должна быть, как у бетонной плиты!

Карл проводил его внимательным взглядом, а потом обернулся к Чилю и сказал на странном наречии, неизвестном ни людям, ни ачам:

— Всё нормально. Она согласилась. Теперь надо только, чтобы Джеф согласился помогать нам, или хотя бы не мешал. Но с этим, я думаю, Эми справится. То, что Джеф пошёл к ней, согласился поговорить - хороший знак. Пускай он пока ворчит и злится... Это лучше безразличия, потому что оставляет надежду на примирение.

Чиль вытащил голову из-под крыла и ответил:

— Нехорошо. Надо было сказать Джефу всё, как есть.

— Нет, не надо. Поверь, благодаря памяти носителя я понимаю этих существ лучше, чем ты. Конечная цель у Джефа та же, что у нас с тобой: мирно жить в кругу своей стаи. Есть ли разница, каким путём мы к этому придём?

Чиль поднялся на ноги, сухо щёлкнул клювом и, взъерошив перья зашагал к камышам. У кромки воды он обернулся и сказал голосом Джефа:

— Может, ты прав. Знать бы ещё, что мы с тобой одно и то же имеем виду.

Понять всегда трудней, чем говорить.

Порой слова - лишь звук, как пенье птицы,

Или чужой истории страницы,

Неясная оборванная нить.

Слова звучат, как колокол ночной.

Что гул его тревожный означает?

Призыв? Иль просто ветер ледяной

Стальной язык бессмысленно качает?

Тебя я слышу, только боль твоя

Неясна мне. Я занят лишь собою.

Чужой нужды за собственной бедою

Опять сегодня не замечу я.

Тебя зову, но не увидишь ты

За звуками