Пока он говорил, человек за занавесом опустился на колени и прижался лбом к полу.

– Ваше величество, возможно, вы все еще в неведении, и я обязан вам поведать…

Тут юный император и Сюань Цзи разом двинулись с места и подошли к занавесу: один – чтобы поднять с колен своего учителя, другой – чтобы поглядеть, как же все-таки выглядит знаменитый Дань Ли.

Неожиданно раздался болезненный глухой стон – картина воспоминаний резко рассыпалась осколками.

Крепко сжав виски, Шэн Линъюань пошатнулся. Переступив, он чуть не упал, но вовремя наткнулся на Сюань Цзи, и тот машинально придержал Шэн Линъюаня за руку. Касание испугало Сюань Цзи, потому что древний демон оказался вполне себе теплым и осязаемым. Он ничем не отличался от тех же случайных попутчиков в метро, которых набивается целый вагон. Тело бывшего мертвеца оказалось живым, из плоти и крови.

– Вы…

– Слишком привык ходить неприкаянным духом… А теперь носить человеческую кожу… хм… это немного… – выдавив из себя пару фраз, Шэн Линъюань оперся на руку Сюань Цзи и попытался устойчиво встать на ноги. Пальцы его покрылись холодным потом. Шэн Линъюаня заметно колотило.

Сюань Цзи вдруг вспомнил, как однажды читал критический разбор какой-то беллетристики про императора У. В той статье говорилось, что в молодости император У отличался необыкновенными талантами, и Небо служило его замыслам основой, а Земля – утком. Однако со временем император ужесточился, стал склонен к насилию и жестокости, что не очень-то соответствовало характеру здорового человека. В статье говорилось, что, скорее всего, характер императора У испортился от болезни. И если верить симптомам, описанным древними историками, у него была неврастения: он плохо спал, страдал от постоянного шума в ушах и приступов мигрени.

Поскольку в тексте не приводилось никаких ссылок на источники, равно как и других доказательств, Сюань Цзи отнесся к нему как к типичной желтой статейке, но, оказывается, все так и было!

Воспоминания Шэн Линъюаня вдруг разом утратили четкость – скорее всего, из-за резкого приступа мигрени. Вокруг тотчас поднялся хаос: замелькали бесчисленные образы людей, тишину разорвали чьи-то крики. Стоял шум, плач, ругань, споры…

– Ваше величество! – донеслось издалека, и Шэн Линъюань, все еще поддерживаемый Сюань Цзи, от боли в висках резко отвернул голову. Складывалось впечатление, что голоса и окрики жалят его. – Алоцзинь сбежал!

Раздался грохот. Земля снова ушла из-под ног Сюань Цзи. Воспоминание резко сменилось другим.

Вокруг стояла кромешная тьма, но едва заметные очертания пространства показались Сюань Цзи знакомыми. Спустя мгновение он опознал, где они. Да, оба вернулись в то место, где лежали грудами кости погребенных шаманов. Но пока курган был самой обычной пещерой, не заваленной горами скелетов.

В гнетущей тишине Сюань Цзи слышал лишь прерывистое дыхание Шэн Линъюаня – тот явно страдал от боли. Впрочем, довольно скоро он пришел в себя и отказался от сторонней помощи. Мягко оттолкнув Сюань Цзи, бывший император чуть пошатнулся, но тут же выпрямился и уверенно встал на ноги.

Сюань Цзи не растерялся и спросил:

– Так вот, Дань Ли опустился на колени и что-то тебе сказал… Что именно?

Немного помолчав, Шэн Линъюань ответил:

– Он рассказал мне правду о смерти прежнего старейшины шаманов. И был предельно откровенен. Он сообщил, что письмо, написанное Алоцзинем, послал действительно он, вот только история про клан Летучих Мышей – выдумка. С самого начала посланец был куклой в человеческой коже. Дань Ли признался, что у него не было выбора. Не привлеки мы шаманов на свою сторону, и человеческий род ждала бы погибель… Ему пришлось пойти на хитрость…

Слушая бывшего императора, Сюань Цзи еще чувствовал на ладони его прикосновение. Однако по пещере гуляли сквозняки и быстро выстудили остаточное тепло. Вздохнув, Сюань Цзи заметил:

– Правду говорят, ваше величество, что у великих людей холодные руки и грязная душа. Так Алоцзинь узнал об этом?

– Нет. Он сбежал раньше. Должно быть, разозлился, что я запер его, думал мне досадить, – тихо пояснил Шэн Линъюань. – Алоцзинь… Я тоже разбаловал его, расхолаживал без меры… А он был слишком своеволен. Сбежав, Алоцзинь приказал войску шаманов, сражающемуся на передовой, отступить. Они оставили нас и в полном составе вернулись в Дунчуань, тем самым развалив острие атаки. В тот день демоны-яо проигрывали, хотя упорно оборонялись, а когда увидели, что шаманы отступили, тотчас воспользовались предоставленной возможностью. Они перешли в яростное наступление и отбросили нашу армию на шестьдесят ли. В итоге демоны захватили два крупных города и больше десятка деревень. Заполонив эти земли, они вырезали все население. На своем пути демоны оставляли только трупы. Не выжил никто.

От этого рассказа у Сюань Цзи кровь застыла в жилах.

– Но почему жители остались на передовой? Почему не сбежали?

– Ха! Что за вопрос? Война тянулась уже двадцать лет, куда им было бежать? Мир огромен и бесприютен, – мрачно усмехнулся Шэн Линъюань. Сказав так, он медленно направился в глубь пещеры. Голос его казался слабым, но походка виделась твердой. – По моему приказу шаманы хранили всю линию юго-восточной границы и для этого пользовались своими непостижимыми «чарами». Простым жителям некуда было деться – пришлось сосуществовать с шаманами в мире и согласии. Со временем они полюбили своих защитников, поэтому стали перенимать шаманскую одежду, обычаи, обучаться их языку; шаманы тоже учились у них. В одном месте даже основали шаманскую деревню, где люди занимались земледелием. Там почва дала обильный урожай, и его половину преподнесли в дар шаманам-защитникам…

Однако легкомысленный молодой вождь увел свои войска и бросил людей на произвол судьбы.

В темноте пещеры-кургана, восстановленной магией «Обратного потока», профиль Шэн Линъюаня казался необычайно острым и красивым, будто его высекли умелой рукой.

– Шаманы любили свежие фрукты. Особенно Алоцзинь был охоч до груш. Чтобы угодить ему, люди из шаманской деревни постоянно носили к палаткам своих защитников зерно и плоды. Когда мы вернули захваченные земли и пришли в ту деревню забрать тела, все зерно было смешано с пылью, а плоды – втоптаны в грязь, хотя их с такой любовью отбирали люди, чтобы порадовать своих благодетелей… Весь урожай пропитался кровью и был измят конскими копытами. Одну старуху разорвали в клочья. Демоны обглодали ее дочиста. Остались лишь переломанные косточки. Знаешь, а ведь эти твари привередливы, они брезгуют жестким и старым мясом. Так почему же ее съели?

Слушая Шэн Линъюаня, Сюань Цзи уловил в его тоне яд. Он же таился в неизменной улыбке бывшего императора. И почему-то Сюань Цзи понял, что жестокие слова предназначались не ему,