проступившим на губах и щеках. Серебристые пряди щекотали его шею, все ускоряющиеся движение заставили голову расслабленно откинуться, обнажая уязвимое горло, уже окрашенное кровью. В этот миг достаточно было одного удара, чтобы убить его. От этой мысли, острой и горячей, Кьяра ускорилась еще сильней. Она могла бы убить его, если б хотела, но желала только бесконечного скольжения вдоль этого тела, стремительного, словно разбег перед полетом над бескрайней огненной пропастью. Чародейку выгнуло дугой от беззвучного взрыва внизу живота, крылья ее распахнулись, словно она и правда взлетела. Девушка упала, но не в раскаленную пропасть, а на теплую грудь эльфа, вздымающуюся от частого дыхания. Кьяра внезапно из хищной стала ручной кошкой, пригревшейся и не желающей уходить с коленей хозяина. Она чувствовала, как расслабились мышцы его тела после томительного напряжения, ритмичную пульсацию пениса, спустившего семя. Его освобожденные руки перехватили девушку поперек талии, прижимая к себе.

— Скажи, что ты почувствовал, когда понял, что я ничего не помню? — спросила тифлингесса.

Немного помолчав, он ответил:

— Испуг, что ты никогда ничего не вспомнишь. Поймешь, что нет поводка, и просто сбежишь. Стало очень тоскливо. Я рад, что этого не случилось.

— На такой случай у меня дневник, — ответила она, приподняв голову.

— Пережитое не передать словами, это можно только чувствовать, — тихо сказал эльф, нежно погладив ее по спине.

Кьяра положила голову ему на грудь, прикрыла глаза и позволила нежным прикосновениям убаюкать тело и душу. Эридан был прав, скупые слова не способны были передать бездну эмоций, перевернувших ее жизнь за последние месяцы.

Глава 29. Каждому по заслугам

Кьяру разбудил тихий шорох простыней: эльф приподнялся с постели, очнувшись от транса. Убедившись, что никакой опасности нет, она вновь закрыла глаза, погрузившись в океан смутных видений. Чернота подернулась многоцветным туманом, из которого послышался голос Керески: “Скоро наступит час серебряного звона. Будь готова”.

Тифлингесса резко проснулась, слова богини все еще звучали в голове, им вторили шаги подбитых сталью сапог. Кьяра сладко зевнула, потянувшись всем телом, и эльф заглянул в спальню, привлеченный ее активностью. Причесанный, одетый в парадный красный камзол, пахнущий еловым маслом. На голове красовалась корона, поблескивая рубиновой росой на золотых листьях. Все еще необычно было видеть его с короткими волосами.

— Я думал, ты решила проспать целый сезон, — с улыбкой сказал он.

Девушка вновь потянулась и перевернулась на бок.

— По какому поводу официальный вид? — спросила она.

— Сегодня я буду благодарить своих верных гвардейцев, — ответил эльф, присев на край кровати.

Чародейка вспомнила, что вчера он говорил о какой-то церемонии. Почему бы и нет? Война окончена, враги сметены и растоптаны, можно было воспользоваться плодами заслуженной победы. Смущали только слова богини.

— Мне был сон от Керески, — сказала она, вставая с кровати, — скоро меч будет готов.

Девушка умылась в керамической чаше у зеркала и перекинула на грудь длинные серебряные волосы, чтобы расчесать. Эльф был хорошо виден в отражении, и его лицо осталось бесстрастным на слова о мече.

— Рано или поздно это должно было случиться, — сказал Эридан, — об этом не стоит переживать… А вот что меня действительно огорчает, так это Зариллон… Я говорил с ним до твоего пробуждения. Наверное, я исчерпал запас злости и чувствую сейчас только горечь, пустоту, разочарование. Он сделал много хорошего, не раз спасал меня, но простить его я не могу. Не могу держать его рядом с собой.

Тифлингесса обернулась, гребень машинально скользил по волосам:

— Было бы проще, если бы он просто предал… Виню себя, что не заметила. Понимаю, что ты не можешь его простить, но рада, что ты его хотя бы выслушал. Боялась, что прибьешь на месте. Если бы ты спросил моего совета, наверное, изгнание из Страны Фей было бы подходящим наказанием для него.

Эльф кивнул:

— Так тому и быть. Ему изменят память о последних месяцах и изгонят.

— А что будет с Фистиль?

Эридан немного задумался:

— Забыл о ней… Что ж, оживим ее. Сехтен не отказывается от опеки над ней. Изгнать их вместе с Зариллоном нельзя. Изгнать ее отдельно — все равно, что обречь. Знает она тоже много. Пусть будет теперь головной болью Сехтена.

Он хлопнул себя по колену, лучезарно улыбнувшись:

— С ума сойти, осталось совсем немного! Окончить эту зиму, лишить Аурил ее мстительного триумфа, и моя миссия завершена!

— Я бы не была так уверена, — осадила его тифлингесса, заплетая привычную косу. — Не представляю, где и как будем искать ингредиенты. Без знающего мага будет тяжело.

— У нас уже есть божественная эссенция, а Селани обещали кусочек окаменевшего божественного тела в обмен на перевод писем. Уже не так плохо. Осталось только раздобыть материю хаоса. Тут я опять надеюсь на Селани, и лорд Калар так удачно просит аудиенции… Но сначала церемония!

— Кстати! — лукаво улыбнувшись, девушка подошла к нему вплотную и положила ладони на плечи. — А какая будет моя награда, за неоценимые услуги Вашему Величеству? Титул у меня есть, земли мне не нужны…

Он с трудом оторвал взгляд от ее темно-серой груди и посмотрел в глаза:

— Зависит от того, чего ты хочешь, огневушка.

Она наклонилась к его уху и шепнула:

— Пусть будет желание, а ты пообещаешь его исполнить…

— Какое желание?

Кьяра отстранилась:

— Хитрое, отложенное. Ты пообещаешь исполнить, а потом, когда-нибудь я его тебе скажу.

Эльф задумчиво нахмурился, чародейка лукаво улыбнулась.

— Что, испугался?

— Нет, — ответил Эридан после секундного промедления. — Желание так желание. Только не мелочись, как тогда с Ческой.

Возмущенно фыркнув, девушка хлестнула его хвостом, и, поддавшись порыву, они затеяли шутливую борьбу. Кьяра подумала, что здорово бы было стянуть с него этот изысканный наряд и повторить вчерашнее, но он шепнул на ухо:

— Нас уже ожидают.

Облачившись в простое, но элегантное платье, Кьяра спустилась вместе с эльфом в тронный зал. Разноцветная толпа гвардейцев, одетых в парадные камзолы, уже ожидала их, общаясь и недоумевая. Тифлингесса была очень рада увидеть среди них лица Лафуса и Джадрима, пусть и несколько бледные. На душе сразу стало тепло.

Эридан сделал несколько шагов на постаменте и замер у последней ступеньки к трону. Оглядев всех присутствующих, притихших и внимательных, улыбнулся и начал:

— Друзья! Собрал вас сегодня ради нескольких событий. Во-первых, мы, наконец, сделали это. Уничтожили могучих архифей, по чьим правилам жили так долго. Сим объявляю: больше не существует Благого и Неблагого Дворов. Я упраздняю это глупое разделение. Отныне феи, эльфы: все едины. Кто же полон злобы и желает дальше вспоминать старые распри, тому стоит хорошенько подумать: