Шрифт:
Закладка:
Его рука скользнула с ее бедра вверх, под полурасстегнутую блузку. Прошла под лифчик. Взорвалась сладостью.
«Стой!» — прозвенело в голове. Через годы мурлыкал голос Драгойки: «Лети по ветру, но только убедись, что это ветер твоих желаний». Одиночество Марии Кроуфезер…
Диана подалась назад. Пришлось себя заставить.
— Погоди, — сказала она, неуверенно засмеявшись. — Мне нужно подышать.
— О красавица моя!
Его вес давил ее вниз, к дивану, на котором они сидели.
Она воспротивилась. Мягкий прием дзюдо, удачный из-за неожиданности, дал ей освободиться. Она отпрыгнула в сторону, тяжело дыша, дрожа и раскрасневшись, но вновь владея собой.
— Полегче! — сказала она, улыбаясь, поскольку в ней все еще пульсировали теплые волны. Нашлось занятие — застегивать расстегнутые застежки. — Давай не будем зарываться.
Он тоже встал, по виду — не обидевшись, хотя в голосе его и звучал пыл:
— Почему же нет? Кому от этого плохо? Что в этом, кроме любви и радости?
Он не стал приближаться, и Диана осталась стоять, где стояла, сомневаясь, смогла ли бы она действительно устоять против этого красавца.
— Я… Кукулькан, это было чудесно.
И это в самом деле было чудесно, как кульминация этой ночи с полетом над Элладой на озеро, где они плавали в игравших вокруг сполохах солнечного кольца, будто в чистом свете, а на берегу ели фазана и пили шампанское, и танцевали на лодочном причале под музыку из плейера аэрокара; ни музыки, ни танца она раньше не знала — вальс кого-то по имени Штраус, и наконец приехали к нему, где одно следовало за другим.
— Я так тебе благодарна, так благодарна! Но мне скоро придется уехать.
— Нет, не придется. Я это устрою. Ты здесь останешься, сколько захочешь. И я покажу тебе всю эту планету, а потом возьму тебя к звездам.
Неужто в самом деле? Да, наверное!
Диана абсолютно не собиралась всю жизнь оставаться девственницей, ни даже до определенного возраста. Просто гордость, если ничто другое, не позволяла ей стать чьей-то игрушкой или, точно так же, сделать игрушкой мужчину. Но Кукулькан Захари ей нравился — больше чем нравился — и она ведь для него тоже что-то значит, зачем бы он иначе стал так ее обхаживать? Какая же она неблагодарная, как можно так ему не верить!
Ох, если бы у нее было лекарство! Она не хотела ни ребенка в ближайшем будущем, ни аборта когда-либо в жизни, но, привыкнув жить на Имхотепе одним днем, то среди тигран, то среди людей, она не думала о предосторожностях. Эта неделя безопасна — кажется…
— Я лучше пойду, — заставила она себя произнести. — Дай мне подумать. Очень тебя прошу, не торопи меня.
— Дай мне хоть поцеловать тебя на прощанье до скорой встречи, — ответил он этим своим мелодичным голосом. — Только прошу тебя, в самом деле до скорой.
В такой малости она ведь не могла ему отказать, хотя бы просто из вежливости?
Он обнял ее. Она ответила на поцелуй. И решимость ее растворилась.
Долго ли выстояла бы Диана, ей так и не пришлось узнать. Незапертая — на острове не было преступности — входная дверь распахнулась, и вошел Таргови. За ним виднелась драконова голова Аксора.
Диана и Кукулькан отскочили друг от друга.
— Что за черт? — вырвалось у нее. Он заворчал и подобрался. Таргови поднял бывший у него в руке бластер.
— Не надо, — предупредил он.
— Вы что, с орбиты слетели оба? — завопила Диана, но ее уже проняло холодом понимания, что — нет.
Кукулькан выпрямился, черты его лица окаменели.
— Бросьте эту вещь, — сказал он спокойно, будто отдавая обычное распоряжение слуге. — Вы хотите, чтобы девушка погибла в перестрелке?
— А кто ее начнет? — огрызнулся Таргови и показал рукой на окно. Густая листва окрашивала зеленью золотой свет молодого утра. Дом Кукулькана, как и большинство других, стоял в глубине сада на приличном расстоянии от улицы, скрытый деревьями и живой изгородью. Ясно было, что непрошеные гости пришли незамеченными.
Заполнив собой комнату, вошел Аксор. Он подошел к Диане, обнял ее своими огромными руками и нежно, как мать, прижал к бронированной груди.
— О моя дорогая, прости меня, — бухнул он, как в бочку. — Ужас сгустился над нами. Как хотел бы я тебя от него уберечь!
Минуту она стояла, крепко в него вцепившись. Из него будто исходили, переливаясь в нее, сила и спокойствие. Диана шагнула назад, обвела глазами присутствующих и остановила взгляд на Таргови.
— Объясни, — сказала она.
Его алые глаза блеснули в ответ.
— Я шел по верному следу, — ответил он. — И он привел меня к логову зверя. Аксор, покажи ей, что я принес.
— Это необходимо? — воданит заметно вздрогнул.
— Да. И не копайся. С каждой долей секунды растут шансы против нас.
И пока Аксор доставал из сумки и развязывал узел, звучал безжалостный голос Таргови:
— Захарийцы в сговоре с мерсейцами. Это значит, что и с Магнуссоном. Мерсейцы в сговоре с Магнуссоном! Ты понимаешь, что это значит.
— Нет! — вскрикнула она. — Не надо! Не может быть! Как бы они сохранили это в тайне? И зачем это им?
Аксор справился с работой, и на Диану незрячими глазами уставилось ОНО.
— Они не такие, как твой народ, — напомнил Таргови. Она, потрясенная, слышала его, как сквозь вату. — Мы должны доставить эту улику.
— Как? — с вызовом спросил Кукулькан. Диана взглянула в его сторону, и это обожгло ее, как кислотой. Кукулькан был явно слегка потрясен, но не испуган. — Аэрокар угоните и улетите? Может получиться, даже если придется совершить еще парочку убийств. Но за вами полетят ракеты, лучи, истребители, если понадобится, и вас собьют. А все ваши передачи будут глушиться — да им и не поверили бы. Лодка — это просто смешно. Сдайтесь, и я обещаю вам снисхождение.
— Тебя там не будет, — Таргови навел бластер. Поставил на узкий луч. Кукулькан не моргнул глазом.
— Нет! — одновременно крикнула Диана и взревел Аксор. Диана тут же разразилась потоком слов:
— Заставить его молчать? А зачем? Тревога все равно поднимется, когда найдут обезглавленного беднягу. Просто свяжи его.
— Свяжи тогда его сама, — буркнул тигранин. — Быстро, но тщательно. Да, и подумай тем временем, хочешь ли ты бежать с нами. Аксор, запакуй это обратно.
— В спальню! — скомандовала Диана, и тут до нее дошла горькая ирония. — Кукулькан, это ужасно! Ты ведь об этом не знал,
