— Чтобы пройти в следующий тур, вам нужно заставить Камень Силы загореться синим цветом. На это у каждого есть только одна попытка, — старик повернулся к Императору и слегка склонил голову. Он был одним из немногих людей, кто имел право не выполнять полный поклон в адрес Его Императорского Величества. Последний, сидя на богатом троне в центре ложи, позволительно кивнул. — С благословлением богов, начнем первое испытание Турнира Двенадцати!

Старик ударил тростью по песку. На этот раз вместе с грохотом по арене прокатилась воздушная волна. Такой силы и мощи, что некоторые зрители прикрывали глаза и пытались удержать свои прически и одежды.

Мальчишка, даже на таком расстоянии, крепче схватился за шпиль небесного порта. Он едва было не сорвался. Хотя, не всем так повезло, как ему.

Та самая девочка, не удержавшись, соскользнула вниз, но её вовремя подхватил один из старших парней.

— Спасибо, — улыбнулась молодая жрица любви и прижалась к юноше. — Вечером можем вместе прогуляться.

Тот шумно, под аккомпанемент всеобщего смеха, сглотнул и как-то дергано кивнул.

Мальчишка фыркнул, откусил от яблока, и продолжил наблюдать за турниром.

Старик, оказавшийся ректором лучшей школы боевых искусств всего Дарнаса, отошел в сторону и уселся на простой табурет.

По сравнению с троном императора или креслами глав семи домов, послов и Патриархов сект, тот выглядел даже проще, чем самодельная табуретка.

— Смотрите, смотрите, — слышалось с “ближайших” к мальчишке рядов. — Это Торвульд Медведь. Говорят, он в одиночку прошел все северные земли. И сражался с Ледяными Духами и Гигантами.

— Да-да, я слышал про него. Настоящий герой севера. Говорят, он один стоит троих Рыцарей Духа развитой стадии.

В одной из групп вперед вышел самый, пожалуй, большой человек, которого когда-либо видел мальчишка.

— Может в нем есть немного крови Вечной Горы? — засмеялись зрители.

Не подозревать подобного было просто невозможно. Кузнецы Вечной Горы, как знал мальчишка, являлись потомками равнинных великанов — древней, давно вымершей расы. И именно благодаря своей крови они могли достигать совершенно невероятных размеров как в росте (до двух с половиной метров), так и по объему мышц.

Этот же, покрытый шрамами, златовласый и голубоглазый воин, ростом был не меньше двух метров, двадцати сантиметров. При этом его плечи казалось ледниковыми валунами, а ноги — стволами молодых деревьев.

В руках он держал боевой топор. Оружие, которое действительно ценилось среди аристократов Вечной Горы.

Когда северянин, закутанный в меха, вышел вперед перед адептами, то за его спиной мгновенно вспыхнул дух. Огромный, закованный в ледяную, кристаллическую броню, медведь.

— Слышал я о таком, — послышалось на трибунах зрителей. — Промежуточный вариант между духом-зверем и духом-оружием.

— Да? — удивился кто-то из соседей. — Никогда не слышал о подобном.

— Он достаточно редок.

— Удивительно. Третий век живу, а никогда не слышал… мир боевых искусств воистину велик.

Торвульд Медведь, оправдывая свое прозвище, размахнулся топором и с силой опустил его перед собой. Белый поток энергии, созданный рубящим ударом, буквально заморозил часть арены, а затем двумя медвежьими лапами рубанул по артефакту.

Потянулись томительные секунды ожидания, а затем, под смех и удивленные выдохи трибун, камень на пару мгновений вспыхнул едва заметным, слабеньким синим сиянием.

Сказать, что Торвульд был удивлен — не сказать ничего. Отозвав своего духа, он с удивлением смотрел на собственные руки и топор.

— Проходишь, — один из судей сделал пару пометок в длинном пергаментном свитке. — Но если тебе дорога твоя жизнь, то с такой силой я бы посоветовал добровольно выйти из соревнования.

Очнувшись, Торвульд Медведь что-то процедил и отошел в сторону, огороженную для прошедших во второй тур.

Глава 739

После Торвульда потянулась вереница адептов. Практически абсолютное большинство из них составляли именно Рыцари Духа.

Призывая самых разнообразных духов, начиная от простых Духов-Зверей и заканчивая Духами-Иероглифами, вызывавшими у зрителей, судей и главов кланов настоящий ажиотаж, они пробовали свои силы на Камнях Силы.

К удивлению мальчишки, да и зрителей, занимавших трибуны арены, не все могли, как Торвульд, заставить камень хоть ненадолго засиять синим цветом.

Были такие даже из числа тех, чьи имена оказались знакомы зрителям. Например — Тулепс с равнин. Лучник, который прославился благодаря своему участию в конфликтах на границе с Ласканом. Говорят, одним выстрелом, он смог поразить сразу дюжину противников.

Но этого, вкупе с Духом-Соколом, не хватило ему, чтобы тем же выстрелом заставить камень вспыхнуть синим. Более того — артефакт и вовсе ответил на попытку абсолютным “молчанием”.

Лучник, понурившись, поплелся в обратно с арены стороны. Зрители, к удивлению мальчика, провожали его не смехом или улюлюканьем, а выкриками поддержки и пожеланий стать сильнее.

Все же, к военным и адептам, участвовавшим в битвах на восточной границе, в последнее время складывалось совсем иное отношение. Их, без всякого сомнения, уважали. Уважали за то, что бились и рисковали своей жизнью для того, чтобы этого не приходилось делать остальным.

Во всяком случае — пока что.

Наконец, в дальней от мальчишки группе (для того, чтобы лучше видеть, он достал самодельную подзорную трубу, сделанную из разбитой винной бутылки) вперед вышла одна из центральных фигур всего турнира.

Сорванец впервые смог рассмотреть человека, которого в столице знали многие. Это был, без всякого сомнения, старший наследник дома Хищных Клинков.

— Демоны и боги, это ведь Ларис Динос, — понеслось над трибунами. — Погодите, разве он не был Повелителем начальной стадии?

— Был.

— И действительно — был. Теперь он Повелитель средней стадии!

— Интересно, в какую сумму его отцу обошелся такой быстрый прогресс сына? Всего за полгода от начальной, до средней стадии Повелителя.

— А помните, глава Хищных Клинков выставил два фрегата клана на продажу? Вот вам и ответ — во сколько ему это обошлось.

— Проклятье… Нет, ну вы подумайте, два фрегата ради силы сынка… Прошлый глава такого бы никогда…

— Замолчи, — мальчишка увидел, как сосед говорившего прикрыл тому рот ладонью. — Или ты хочешь, возвращаясь в гостиницу, пропасть без вести? Такие слова ни тебя, ни меня до хорошего не доведут.

Разумеется, мальчик не слышал разговора двух зрителей. Но жизнь на улице научила его многим