шли по дороге смерти… э-э-э… дорога смерти – это все дороги, где шли беженцы под постоянными обстрелами с воздуха и бомбежками. На этих дорогах и ста метров нет, чтобы не было чьей-то могилки, а то и братской могилы. Нам повезло, никто не ранен был, все дошли… Что-то я отвлекся. Так вот, я говорил, что в дороге у меня появился братик. Появился он благодаря военному фельдшеру Степану Ивановичу Краснову, спасибо ему за это. Родился брат в полевом госпитале, который нам так удачно попался на пути. Мы там стояли несколько дней, и чтобы отблагодарить за маму и братика, я брал гитару и ходил играть и петь для раненых и медперсонала. Так и прошли пять дней. Там была одна палатка, ее считали безнадежной, они во всех госпиталях и медсанбатах есть, заносили внутрь тех, кого спасти было невозможно. Брошенные они были, санитары заходили, только чтобы вынести умершего и занести очередного. Постоянный конвейер. Мне горько стало, когда я это увидел, и остальные дни я посещал только эту палатку. Когда не пел, разговаривал с теми, кто мог ответить, они так отвлекались от болей, легче им становилось. Там много кто был, и пограничник, осназовец, артиллеристы, пехота, ну и летчики тоже. Они со мной и делились всем тем опытом, что получили на фронте.

Они умирали, и смысла им лгать не было, я знал, что все, что они рассказывали, от начала до конца, все это правда. Среди раненых и генерал-майор был. Миной его почти пополам разорвало, но тот, что удивительно, прожил еще два дня. На удивление крепким оказался. Вот он на мой вопрос и ответил, благо был начальником штаба одной из армий. Все оказалось просто, а причина во лжи.

Врут практически все. Сейчас я опишу эту цепочку, чтобы было понятнее. Взять простого лейтенанта. Например, произошел бой, на роту этого лейтенанта немцы провели разведку боем. У него бойцы подбили два танка, во встречной атаке опрокинули наступающие порядки немцев и гнали их до их окопов, захватили и вернулись с трофеями. Допустим, с парой минометов и пулеметов, да с десяток пленных взяли. Для фронта в принципе ситуация обычная. Такое бывает во всех дивизиях. В общем, обычный день войны. Если лейтенант уцелел в бою, то он напишет рапорт, перечислив количество трофеев, пленных и какие потери у роты. Он на передовой, пули над головой свистят, смысла врать ему нет. Рапорт идет в штаб батальона. Его командир тоже ходит под пулями и причин врать тоже не видит. Поэтому без изменений отправляет его в штаб полка. Там уже совсем другое дело, комполка за место держится. Что для него такая мелочь, поэтому он округляет цифры в рапорте. Захватили пять пулеметов, пять минометов и, допустим, еще пушку. Пленных взяли не десяток, а тридцать. Причем о лейтенанте не вспоминают, зачем? У комполка адъютант для примера без ордена мается, нехорошо. Поэтому того лейтенанта вычеркивают и вписывают этого, адъютант ордена, глядишь, не получит, но на медаль надеяться можно. Думаете, почему у фронтовиков наград практически нет, а у штабных награды не в один ряд, вот как раз поэтому. После полка рапорт доходит до дивизии, его включают в сводку по дивизии. Но опять-таки, для дивизии это мелочь, и там тоже для увеличения приписывают. Захвачены многочисленные трофеи, взята в плен сотня немцев, и рапорт идет дальше. Когда он находит до Генштаба, то информация искажена настолько, что правды там фактически нет. Разве что участок, где все произошло, указан верно, да и то не всегда. Так ведь и в Генштабе не дураки сидят, и там схватились за голову, что делать, не знают, и как эту вакханалию прекратить, не представляют. Генерал говорил, к ним комиссии зачастили, сверяют все. Аналитический отдел собрали, но это все полумеры. Кстати, генерал меня этим рассказом настолько поразил, что за время путешествия я ломал голову, как эту проблему решить. И знаете, нашел решение, причем очень хорошее и действенное. Если меня слышит командование РККА, то вот оно. Нужно сформировать специальные группы, которые подчиняются только командующему, если у них что-нибудь потребуют, например, командование фронта, они могут только просить, и то вежливо. Команда состоит из начальника, в звании полковника. Может, ниже. Комендантского взвода, радиоузла, взвода осназа или разведвзвода, и подразделения дознавателей-следователей, куда входят переводчики. Подразделение секретное, можно маскироваться под разные службы. Летчиков, химиков или саперов. Не паникуйте, что я выдаю возможные секретные сведенья, немцы все равно бы узнали об этих подразделениях, если их решат сформировать достаточно быстро, а при высокой секретности никак они повлиять на ситуацию все равно не смогут, знают и знают, что такого? Главнокомандующий, который будет держать прямую связь с командирами этих подразделений, будет иметь прямую информацию с фронтов с высокой степенью достоверностью и свежестью. Этот полковник, изучая информацию по сводкам, сможет отправить, если потребуется, дознавателей в те части, откуда идет информация, и они смогут пройти до непосредственных участников боя и собрать информацию, кто занимается приписками. И по мордасам им, по мордасам, по рукам бить, чтобы больше приписками не занимались. Если информацию какую получить, немца притащить для допроса, чтобы прояснить обстановку на фронте, для этого разведчики есть и переводчики. Уверен, при действии на всех фронтах таких групп уже месяца через два-три, край через полгода, информация будет поступать точная и в срок.

Научат, как ее подавать и не искажать. Сейчас эти приписчики себя вольготно чувствуют, наказание за такое вранье не предусмотрено, а как появятся те, кто дружит с головой, сами прекратят это дело. Другого выхода я просто не вижу. Как видите, на ваш второй вопрос я ответил, ваши сотрудники для сводки и новостей берут информацию у военных, а какая она к ним поступает, вы уже не виноваты.

Жаловаться нужно не на вас… Да и на первый ваш вопрос я все же отвечу, но без подробностей, хотя они у меня и есть. Мы победим, не скоро, тяжело, но победим, я в этом как раз уверен. Кстати, общаясь с разными ранеными, я систематизировал информацию и понял, что пока РККА не изменит некоторые уставы, потери так и будут велики. Если интересно, думаю, на фронтах нас слышат, то я опишу, что требуется изменить. Без этих кардинальных изменений при ведении боевых действий немцев удержать просто нереально, это понимаю я и уверен, что понимают фронтовики, те, кто находится на переднем крае. Они наверняка это и сами знают, возможно даже используют, но