Степашин и Примаков громко засмеялись бородатому анекдоту про Брежнева. Не выдержал и Калугин.

– Пока я не чмокаю вставными челюстями, как Брежнев, не надо! И все же – зачем вызывали, товарищи генералы?

Калугин был совершенно искренен. Его личная трагедия заключалась в том, что на заре туманной юности он сам «родил» мутную историю о сироте, внучатом племяннике американского миллиардера. Он сам летал в Восточный Берлин, где главный разведчик ГДР Маркус Вольф снабдил его железобетонными доказательствами родства мелкого ставропольского прохвоста с этим американским миллиардером, который вполне мог стать президентом США. Он сам сделал «казанского сироту» зятем президента СССР, и деваться ему с этим багажом было некуда. Как говорил товарищ Саахов из «Кавказской пленницы», у него был выбор из двух вариантов – в ЗАГС или к прокурору. Оставаться в роли известной субстанции, плавающей в проруби, он больше не мог.

– Я так понимаю, Олег Данилович, – Степашин отвернулся от окна и подошел к Олегу, – пора вам уезжать в США. Лучше со скандалом. Осесть там и ждать у моря погоды. По нашим прикидкам, в Америке начинаются процессы, схожие с нашими двадцатилетней давности.

– Перестройка?

– У них нечего перестраивать. Наоборот – все бесятся с жиру.

– Что я могу сделать?

– Ничего. Будем ждать случая.

– Не понимаю вас, – вновь насупился Калугин. – Может, отпустите меня на пенсию?

– Я как раз об этом, – Степашин сделал жест рукой, приглашая Олега сесть за стол для совещаний. Он с Примаковым сел напротив. – В последние годы вы часто бывали в США. Много друзей. Знаю, что с одним из отставных генералов ЦРУ придумали компьютерную игру. – Степашин стал совершенно серьезен. – Улетайте через пару недель, устройтесь на временную работу преподавателем истории советских спецслужб – такие, как вы, сегодня в США нарасхват. Постарайтесь попасть на работу в Университет Джорджа Вашингтона. Это столица, все рядом.

– Сразу начинайте писать книгу о своей жизни в КГБ. Упомяните, что работали помощником Горбачева – там его продолжают любить, – Примаков включился в процесс наставничества. – Обязательно расскажите романтическую историю любви дочери президента СССР и маленького сироты. Это «мыло». Но если книга станет бестселлером, то имя Разина должно стать в Америке таким же известным, как имя Жаклин Кеннеди.

– Кстати, – вновь вступил Степашин, – Жаклин была выпускницей того самого Университета Джорджа Вашингтона. – Интерес к книге может подогреваться тем, что дочь Горбачева уже несколько лет очень безбедно живет в США. Происхождение денег вам хорошо известно. Так что смело становитесь писателем, как ваш старый знакомый Михаил Петрович Любимов. Самое главное на первые годы – подробности, связанные с нашими «хотелками» по Трампу, должны быть вами забыты. Никаких намеков и попыток контакта.

– И вот еще что, – Евгений Примаков, опершись на локти, подался вперед, – в книге постарайтесь тонко намекнуть на пару-другую наших агентов в американской армии или спецслужбах. Ими придется пожертвовать ради вашей стопроцентной инфильтрации в американское общество. Например, сотрудника АНБ Боба Липку и шифровальщика штаба подводного флота США Джона Уокера. Пусть они станут последними жертвами холодной войны.

– Чаще давайте интервью и выступайте экспертом по России. – Степашин продолжал перебирать в уме, что еще Калугин мог сделать в США. – Если о вас узнают как можно больше американских политиков, это будет уже маленькая победа. А уж если вас позовут консультировать по вопросам спецслужб членов американского Конгресса…

Степашин не договорил, мысль закончил Примаков:

– …то получите вторую Золотую Звезду Героя России. Первую мы обязательно отберем, как и генеральские погоны, года через два-три, когда вы нагадите нам существенно и так, чтобы все заметили.

Олег Данилович уже раскусил, что операция по его внедрению на чужбину давно обсуждалась Примаковым и Степашиным. Он внимательно их слушал и мысленно садился в самолет с билетом в один конец. Недавно он стал вдовцом, уже ничто не держало его в Москве. Родной Петербург тоже стоял особняком, и его жизнь неслась куда-то в пустоту, ничем не отличаясь от прошлой, советской. Прибавилось машин и магазинов, но люди остались прежние. Душа рвалась в Америку, где прошли годы его юности и он учился «по обмену», будучи слушателем Высшей школы КГБ, затем работал в Нью-Йорке собкором «Московского радио» вместе с такими же «журналистами», как он сам. Многие из них так и остались на Западе навсегда. Пришел его черед.

– Думаю обойтись без контактов и связников, – генерал Калугин начал обсуждать детали. – За прессой буду следить. Если не удастся устроиться в университет, займусь бизнесом. Например – экскурсии по шпионским тропам Вашингтона или Нью-Йорка. Такие мысли у меня были давно. Возможно, найду Ирину Михайловну, возобновим знакомство. Но она живет на другом берегу США – в Лос-Анджелесе.

– Вот что надо срочно сделать, Олег Данилович, – вновь вступил в разговор Степашин, – немедленно дайте объявление о продаже квартиры. У вас хороший дом, кирпичный. Цену укажите по максимуму. Покупателя найдем быстро, будет на что жить первое время.

– Ну что, Олег! – Примаков поднялся со стула, его глаза заблестели, как будто наполнились слезами. – Давай прощаться. Чем более естественно и одиноко ты будешь вести себя до отъезда, тем спокойнее будет там по приезде.

– Да, Евгений Максимович, постараюсь.

– Машина из «аквариума» довезет вас до Хованского кладбища. Походите между могилок, положите цветы. Дальше на рейсовый автобус и домой. Имейте в виду – на Хованском кладбище Олег Данилович Калугин, генерал-майор КГБ СССР, должен быть ментально похоронен. Вы станете новым американцем, орудием для свершения пророчества.

Калугин вскинул брови и с недоверием посмотрел на Примакова.

– А что вы удивляетесь, Олег Данилович? Андропов описал в своем послании все. Даже эту встречу. Как будто ему диктовал тот, кто наблюдает сейчас за нами.

На этих словах Степашин перекрестился и посмотрел куда-то вверх. Кроме портрета Феликса Дзержинского, там ничего не было.

* * *

Пригород американской столицы Вашингтона – Джорджтаун, откуда и пошла земля американская, оказался по всем московским понятиям глухим захолустьем. Михаил Петрович оказался в этом районе впервые. Предыдущие свои приезды в Вашингтон он всегда «парковался» в паре-тройке километров отсюда. Даже в лучшем, на его взгляд, отеле «Мэйфлауэр» в двух шагах от Белого дома. Его поселили там, когда он впервые лет двадцать назад приехал сюда с лекцией об истории КГБ СССР. В тот самый первый раз он не просто гулял на лужайках Белого дома и кормил нагловатых белок, но и с удовольствием спалил двадцать баксов на экскурсию внутри. От резиденции американского президента шлепал пешочком до Капитолия. Потом в обратную сторону и по мосту через реку Потомак