– Сир, сир, только сегодня вы стали новоявленным рыцарем. Вы можете с полным правом говорить, что рыцарское звание получили от дочери короля и королевы[422]. Одного лишь тут еще не хватает.

– И что же это? – спросил Артур, – моя дама все исполнит, если в этом деле не будет бесчестия.

– Конечно же, – сказала Гвиневра, – ни в чем, что я сделаю для вас, не может быть бесчестия или скверны. Я знаю, вы слишком учтивы, чтобы от вас ожидать малейшей низости; а если вы ее и станете домогаться, упрек ляжет более на вас, чем на меня; ибо не будет мне позора, который вы не разделили бы со мной.

– Разумнее и сказать нельзя, – рассудил Мерлин, – но то, о чем я прошу, не может принести ни позора, ни упрека.

– Скажите же, чего вы еще хотите.

– Поцелуя, – ответил Мерлин, – если юная госпожа в нем не откажет.

– О! – воскликнул Артур, – этого-то и недоставало, чтобы мне стать ее рыцарем.

– А я, – отозвалась девица, – тоже из-за этого не обижусь. Зачем я буду заставлять себя упрашивать? мне это приятно не менее, чем вам[423].

Тогда Артур рассмеялся и, подойдя поближе, поцеловал ее и удержал в долгих и крепких объятиях. Затем, когда был дан сигнал к отъезду, Гвиневра надела ему на голову чудесный шлем, который сослужит ему немалую службу в предстоящей грозной битве.

После полного разгрома Датчан их король Рион, сделав все, что только можно было ожидать от храбрейшего воина, был уже вовлечен во всеобщее бегство, когда Артур остановил его и предложил померяться силами. Бородатый король родом из племени великанов согласился; поединок был долгим и страшным. Артура, жестоко израненного, спасла добрая закалка Эскалибура; меч с размаху разрубил надвое палицу короля-великана. Меч Риона был не хуже; он звался Мармиадуаза и был унаследован по прямой линии от Геракла. Геракл уступил его Язону, тому, что добыл золотое руно и покинул Медею, которая его так любила. Никей, знаменитый кузнец, выковал его для царя Адраста из Греции, и из казны того государя он попал к Тидею, сыну царя Калидонского. Тидей препоясался им, отправляясь послом от своего зятя Полиника к царю Фиванскому Этеоклу. Переходя из рук в руки, меч оказался, наконец, у короля Риона, который похвалялся, что он потомок Геракла. В тот раз Артур не убил своего противника; он довольствовался тем, что отнял у него Мармиадуазу, которую с тех пор непрестанно носил. Что же до большого меча с Каменной плиты, искрометного Эскалибура, он одарил им своего племянника Гавейна.

Артур и Рион, подобно героям Гомера, время от времени останавливались, чтобы завязать разговор.

Король Логра поведал, что он сын короля Утер-Пендрагона.

– А я, – отвечал его противник, – я Рион, король Великой Ирландии, страны, простершейся до самой Пастушьей Земли; я бы покорил и ее тоже, когда бы не стоял там непроходимый межевой столб Страхолюдного облика, который поставил Иуда Маккавей[424], дабы указать, что там он окончил свои завоевания. Старики говорят, что необычайные приключения страны Логр иссякнут, стоит лишь убрать столб. Но тому, кто его снимет, надлежит скинуть его в залив Септанию, не позволив никому его увидеть; ибо всякому, кто посмеет на него взглянуть, он передаст свою безобразную наружность[425].

Следует еще упомянуть в отчете об этой битве, все подробности которой я не решаюсь приводить, трогательный эпизод примирения Леодагана со своим храбрым сенешалем Клеодалисом. Вспомним истинные причины обиды Клеодалиса на короля Кармелидского, державшего жену сенешаля взаперти в башне, чтобы лишить ее возможности видеться с мужем.

Клеодалис, устояв против наущений своих сородичей, решил верно исполнять свой долг вассала и сенешаля, покуда длится война. Ему претила мысль предать Леодагана, и он неизменно оберегал его во время битвы. Он видел, как тот безрассудно пустился в погоню за несколькими Сенами в самую гущу леса и там, вдали от своих, был вскоре застигнут и окружен новыми врагами. Короля уже выбили из седла, когда подоспел Клеодалис, отдал ему своего коня и помог на него взобраться.

– Скорее бегите, сир, – сказал он, – иначе вам не спастись; а я останусь, чтобы прикрыть вас.

Леодаган почувствовал, как слезы текут по лицу, когда он услышал такие слова от того, кого смертельно оскорбил. Он сел на коня, но не пожелал покинуть Клеодалиса, и оба, прислонясь спинами к двум большим дубам, росшим друг подле друга, пали бы под ударами Сенов, если бы Мерлин не призвал короля Артура довершить свою победу, напав внезапно на семь сотен великанов, еще оставшихся в лесу.

Помощь пришла как нельзя более вовремя: Леодаган, снова выбитый из седла, упал на колени, истекая кровью; Клеодалис, пронзенный двадцатью ударами меча, все еще оборонялся, невзирая на кровь, струящуюся из двадцати ран. Как только разогнали великанов, король промолвил слабым голосом:

– Клеодалис, вижу я, что мне пришел конец; но, милейший мой, я умоляю вас простить мою вину перед вами.

Говоря это, он пытался удержаться на коленях и протягивал свой меч.

– Будь в своем праве, благородный рыцарь; отсеки мне голову, как я заслужил и как тебе следует поступить.

Клеодалис, видя таким короля, не мог удержаться от слез; он протянул ему руку, поднял его и признал, что прощает ему все злодеяния, в которых мог его упрекнуть.

Когда победоносная армия вернулась в Кароэзу, Клеодалис и Леодаган отдались в руки добрых лекарей, которым удалось исцелить их раны. Что же до короля Артура, он полагал, что пришло время сочетаться браком с Гвиневрой, его нареченной; но мудрый Мерлин разъяснил ему, что прежде нужно отплатить долг признательности обоим королям из Галлии, и первым делом уберечь королевство Беноик от набегов Клодаса, Понтия Антония и Фролло. Король Богор между тем отправился навестить свой замок Шарэ, дар короля Утер-Пендрагона, который отобрал его у короля Аманта за отказ от присяги. Оттого и взошли семена раздора между королями Богором и Амантом, последствия чего мы вскоре увидим. Артур же простился с Леодаганом и невестой, чтобы податься в Бредиган, где к нему должны были примкнуть оба галльских короля, прежде чем отплыть в море. Богор выехал из Шарэ, намереваясь быть на встрече вместе со своим братом Гинбо и шестьюдесятью рыцарями.

Ему предстояло проехать большой лес, называемый Погибельным лесом, каковое название