и страшно одинокие. И могут быть вместе, пока идет дождь.

- Да, я тоже что-то такое почувствовала, - согласилась Ксения. – Но только героиня больше на меня похожа. Тоже ложное обвинение, травля и попытка самоубийства. Но больше всего задела фраза героини, невероятное совпадение, как будто я сказала: «Мне уже двадцать семь лет, а я не умней, чем в пятнадцать, я словно застыла на месте.»

Глава 31. Огненный взгляд

    Как ни странно, но после разговора с учительницами Мише стало заметно легче. Вроде бы ни о чём таком особо не говорили, но тоска отступила, и даже расставание с Жанной не казалось, как утром, столь ужасной катастрофой. Придя домой, он принялся копаться в запасах компьютерного железа, прикидывая, что ещё можно докупить по мелочи для сборки Лайке приличного системника. В принципе, нужен был только монитор и корпус, остальное имелось в наличии. Конечно, всё потёртое, но гораздо лучше, чем ничего. Фильмы смотреть да в Интернете сидеть — наверняка хватит. Практическая задача отвлекала от дурных мыслей, и в эту ночь он заснул гораздо быстрее, без затяжных сомнений и терзаний.

    Первым уроком во вторник была история, и Миша отправился в школу пораньше, намереваясь перед занятием ещё раз внимательно прочитать учебник. Он хорошо запомнил урок Ксении Олеговны, которая ясно дала понять, что, несмотря на дружеское общение в свободное время, в школе никаких поблажек не будет. Ему очень не хотелось встречаться с Жанной, но ещё больше, чем созерцание объекта любви, раздражали ехидные разговоры одноклассников за спиной. Штифлеву казалось, что все кругом с самым живым интересом обсуждают его личную жизнь.

    Однако сегодня утром ситуация приняла ещё более неприятный оборот. Едва он зашёл в кабинет истории и собрался занять своё место, как его неожиданно остановил Саня Рогоносов:

— Здорово, Мишаня! Ну ты, блин, даёшь! Чё, ты в натуре с Лайкой замутил?

— П-привет! Нет, не было ничего,— нервно ответил Миша.

— Да лан, не ссы! Расскажи, как чё,— неожиданно вмешался Семён, подошедший сбоку.— Пошли в сортир — попизидим по-пацански.

    Миша попытался было возразить, но парни увлекли его в коридор. За ними следом увязались Артём и Борис, так что Штифлев ясно почувствовал неслучайность предстоящего разговора. Идти в мужской туалет в такой компании у него не было совершенно никакого желания, и он уверенно остановился в коридоре.

— Пацаны, я не пойду: хотел историю повторить, у меня с прошлого раза уже одна пара имеется…— начал он.

Но Сёма тут же его перебил:

— А с Ивовой у тебя что? На той неделе чуть не липла, а теперь как будто обоссал её, что ли? Тоже из-за Лайки?

— Да нет, не было ничего! Вы чё, ёбнулись? — резко возмутился Миша.

— Херасе не было! Гидра Лайку ещё при входе в школу сразу выцепила и сразу к директору в кабинет потащила,— вмешался Рогоносов.— Я ещё вчера слышал, что Елена Андреевна с кем-то из учеников замутила, и потому от неё муж ушёл, а это, оказывается, ты у нас — ёбырь-террорист!

— Да не было ничего! — возмутился Миша.— Мы с Жанной ей помогали просто, с дочкой гуляли. Заходили к ней вместе, когда она болела; только и всего.

— Ого, тройничок, значит! А ты фартовый поц,— ухмыльнулся Носорог.— Что ж ты из нас никого проведать не позвал, мы бы тоже учительнице помогли. Все готовы, да, пацаны? И Ивовой вставили бы до кучи, она тоже огонь? Она как — пизду бреет или там джунгли рыжие?

— Отвалите, я не хочу об этом говорить,— упрямо твердил Миша.— Ничего не было.

— Чё ты, зассал, что ли? — вмешался Сёма.— Или они тебе очко страпоном распидорили? Или, может, тебя Жанка кулаком фистила по самые гланды?

— Отвали! — зло выдохнул парень и, отпихнув шутника, двинулся обратно в класс.

Рогоносов схватил его за рукав, но в этот момент с лестницы в коридор повернула Ксения Олеговна, и Саня поспешно отдёрнул руку. Вся компания тут же двинулась в туалет, а учительница зашла в кабинет вслед за Мишей.

— Здравствуй, у тебя всё в порядке? — поспешно спросила она.

— Здравствуйте! Да, всё нормально.— Он заметил, что учительница истории явно чем-то взволнована, однако кабинет стал быстро заполняться другими учениками, и он не решился задавать вопросы и просто поспешил на своё место.

    В сопровождении нескольких девочек в класс вошла Жанна, она тоже выглядела странно взволнованной. И почему-то, едва войдя, сразу посмотрела на Мишу, словно боялась его не застать. Парень подумал, что это ему почудилось, и решил сосредоточиться на учебнике: двойку всё-таки нужно было исправить.

    Вскоре прозвенел звонок, но урок начался чуть позже — возникла заминка, вызванная появлением опоздавших Рогоносова и компании. Миша надеялся, что Ксения Олеговна не пустит их на занятие, но та ограничилась простым замечанием, а затем обратилась к остальным ученикам:

— Доброе утро! Надеюсь, вы готовы поведать нам о первых годах Советской власти и о Новой экономической политике?

    Миша подумывал поднять руку, но сперва оглянулся на Жанну, не желая с ней соперничать. Девушка уткнулась в тетрадь и что-то сосредоточенно читала. Ему даже показалось, будто она бесшумно шевелит губами, словно молится. Убедившись, что отличница не собирается рассказывать о 1920-х годах и НЭПе, он вызвался отвечать, но не успел ещё подняться с места, как дверь распахнулась и на пороге появилась завуч Галина Григорьевна. Ученики поспешно встали со своих мест и вытянулись по стойке «смирно», встревоженно поглядывая на грозную училку. Обычно её появления ничем хорошим не заканчивались, и сейчас напряжение буквально витало в воздухе.

— Здравствуйте, можете садиться! — грозно пророкотала заместитель директора.— Ксения Олеговна, я к вам на минутку. Мне нужен Михаил Штифлев, он здесь?

    Миша был уверен, что завуч знает его, как и всех старшеклассников, в лицо, и подобное обращение вызвано просто желанием продемонстрировать новой учительнице значимость момента.

— Здесь,— отозвался парень, не дожидаясь ответа Ксении Олеговны.

— Пойдём со мной к директору, есть важный разговор,— сказала Галина Григорьевна и повернулась к выходу.

    Миша склонил голову и двинулся следом, переполняемый самыми мрачными предчувствиями. Побледневшая Ксения Олеговна замерла у доски, словно желая что-то сказать, но не находя в себе сил.

— Стойте! Стойте и послушайте меня! — раздался резкий выкрик Жанны, от которого Гидра на секунду замерла и