обязана. И надеюсь, что я ничем не показал, будто должно быть иначе… А насчёт того, чтобы взять слова назад… – он вскинул голову, и его золотые глаза взглянули на меня уверенно и серьёзно. – Это так не работает, Аля. Я тебе ни в чём не клялся. Я поклялся себе. Это происходит в той самой глубине души, которая на самом деле управляет человеком. С этим ничего нельзя поделать по желанию. Этот стих просто сообщает о том, что уже состоялось.

– Ладно, извини меня, я вечно какую-нибудь глупость ляпну… – пробормотала я, не зная уже, как выпутаться из этого разговора.

– Тебе просто надо было заговорить об этом сразу же, как только ты почувствовала себя неловко. Я ж не Ольгер, я мысли читать не умею, – осторожно, но с плохо скрытой горечью заметил он. – Я не мог оставить тебя одну, поэтому привёл сюда. Со стороны, возможно, кажется, что я тебя коварно заманил и теперь жду чего-то…

– Ничего подобного мне не кажется! – прошептала я, глядя на всякий случай в пол.

– Ну и хорошо. Хорошо, – проговорил Дайра, кладя ладонь на мою. – И не считай ты меня святым страдальцем! – засмеялся он вдруг. – У меня всё в полном порядке.

– Разве?

Он посмотрел мне в глаза так серьёзно, но через мгновение снова широко улыбнулся:

– Ну, конечно!

– Но разве ты не хочешь, чтобы я… чтобы мы…

Дайра не стал вытягивать из меня проклятые слова, которые почему-то мне никак не давались.

– Врать не буду, – негромко сказал он. – Сам себе завидую, что ты здесь, рядом, только руку протяни… Но я тебе ещё раз повторяю: ты не должна ничем отвечать на мои слова. Мало ли, какие я там стихи тебе читал!

Разговор пошёл на новый круг. И, наверное, впервые я почувствовала раздражение от того, что Дайра – не Ольгер и не умеет считывать эмоции. Умел бы – не стал бы оправдываться, а понял бы, как я к нему на самом деле отношусь.

– Ладно, Дайра, плюнь и забудь, – я вытащила руку из-под его ладони. – У меня на почве сегодняшних семейных новостей нервы сдали, вот и пристаю со всякой ерундой.

– Глупышка ты, – усмехнулся он.

– Ага. А ты… ты – лучше всех, Дайра.

– Это спорно, – промычал он и, наклонившись, боднул меня косматой макушкой. – Не делай поспешный выводов. Откуда ты знаешь, может быть, я коварно скрываю от тебя свою чёрную сторону?

– А ты не скрывай. Я пойму.

Дайра усмехнулся, выпрямился.

– Даже не сомневаюсь, что поймёшь, – кивнул он.

Зазвонил телефон Дайры. Он раздражённо нахмурился:

– Кто там с ума сошёл, звонить среди ночи?..

Он встал и ушёл куда-то в лабиринт перегородок. Телефон всё звонил где-то между кухней и прихожей.

Наконец, звонки прекратились.

– Да? – послышался голос Дайры. – Кто это?.. Не узнал. Что случилось?.. Неужели?.. А потому что говорю, как мне удобно… А это обязательно прямо сейчас?..

После этого вопроса Дайра долго молчал и слушал.

– Я понял, – отозвался он. – Хорошо. Где?.. Да, знаю… Да… Нет… Ни в коем случае… Я сказал «нет», это не обсуждается… Тогда жди.

Было слышно, что Дайра пошёл к себе одеваться.

– Кто звонил? – окликнула я его.

– Да ты всё равно не знаешь, – ответил Дайра и через секунду выглянул из-за перегородки. – Ты ложись, засыпай.

– А что случилось?

– Да ничего, – беспечно отмахнулся он. – Надо кое с кем встретиться и поговорить.

– А ночью-то зачем?! Утра не дождаться?

Дайра многозначительно развёл руками, дескать, не дождаться.

– Там холодно, одевайся теплее.

– Угу, – кивнул он и ушёл к себе.

Ещё несколько минут я слышала, как Дайра ходит, шуршит одеждой, открывает и закрывает ящик комода, стучит своими тяжёлыми башмаками в прихожей.

– Я пошёл! – крикнул он от двери. – Я оставил включённую лампу у кровати, чтоб тебе не страшно было. Ты спи, не жди меня.

Я ждала, когда захлопнется дверь, но было тихо.

– Аля?!

– Что?

– Не жди, говорю.

– И не собираюсь, – фыркнула я. – Иди уже.

Щёлкнул дверной замок.

Не то, чтобы слишком часто, но время от времени Дайра пропадал из дома на ночь. Обычно это тоже называлось «встретиться и поговорить», а поутру от него иногда слегка пахло духами, иногда спиртным. Я никогда его не расспрашивала, и старалась подавить раздражение. В той роли, которую он на себя взял, он имел право на собственную личную жизнь.

Так что смысла дожидаться Дайру, действительно, не было никакого. Поэтому я поправила одеяло, подвинулась к стене, освобождая место Маське, выключила ночник и закрыла глаза.