Коста пожал плечами:

– Себе я сам сделаю. А Ольгеру кофе ни к чему. Ему поспать надо, он устал.

– Туда идите, в спальню, – я махнула рукой в сторону выгородки с кроватью на постаменте.

– Не надо, Ольгер велел сделать вот так… – Коста присел у стены и расстелил свою куртку на полу.

Я вспомнила мои голубые простыни в Морлескине, волшебные террасы в покоях, и мне стало как-то неудобно. Не так чтобы очень сильно неудобно, но промелькнула мысль о вежливости и правилах ответного гостеприимства.

– Я вас не к себе в постель приглашаю, – присела я на корточки рядом с Костой. – А вон туда, где кровать Дайры. Он не будет против.

– Будет, – буркнул Коста. – После их прошлой встречи будет.

– А что не так с прошлой встречей?

Коста внимательно посмотрел на меня:

– Дайра не рассказывал?

– Нет.

– Значит, с прошлой встречей всё замечательно, – отрезал Коста.

Я посмотрела на Ольгера. Он протяжно, но негромко рыкнул и равнодушно зажмурился. То есть, ни тот, ни другой ничего мне рассказывать не собирались.

– Дело ваше, – проговорила я. – Мне на работу надо. Ждите Дайру без меня.

– Подождём, – кивнул Коста.

Когда я, одевшись, пришла в кухню, Коста уже вскипятил чайник и беззастенчиво копался в нашем огромном холодильнике.

– Мяса у тебя, конечно, нет? – уточнил он, не оборачиваясь.

– Такого, чтобы накормить досыта огромного волка? Конечно, нет, – подтвердила я. – Но на перекрёстке есть неплохая мясная лавка.

– Угу, я сбегаю, когда откроется.

Коста выпрямился в полный рост и одёрнул кривоватый подол свитера.

– Ничего такой свитерок, – заметила я. – Ручная работа… Брилле связала?

– Нет, я сам, – буркнул Коста и повернулся ко мне.

– Шутишь?! Гениально… А Брилле-то где? Что ж ты молчишь? Для неё же окно открыть надо!

– Не надо, – спокойно ответил Коста. – Она не с нами.

– Почему это? А где же она?

Коста сосредоточенным взглядом поискал что-то вокруг себя.

– Что? – встрепенулся он.

– Брилле где, спрашиваю.

Наконец, Коста остановил взгляд на моём лице и тяжело сглотнул.

– Она ушла, – просто ответил он и развёл руками. Его суровое лицо стало по-детски беспомощным. – Ушла, не знаю куда.

– Подожди, как это не знаешь, куда? Она не сказала?

Он молча покачал головой.

– Но ты же этот… следопыт?! Ты же чувствуешь!

– Чувствую, да, но не сквозь прикрывающее заклятье, – вздохнул Коста. – Брилле же сильная, она сама себя хорошо закрывать умеет. Даже от меня… Да ладно, что об этом сейчас?

– А почему бы и не сейчас? – его уныние вывело меня из терпения. – Что, другие проблемы? А какие? Зачем вы вообще заявились?!

По ламинату заклацали волчьи когти. Ольгер остановился на границе коридора и кухни, сел и помесил лапами.

– «Позвони Дайре, скажи, что мы здесь», – перевёл Коста и, похоже, уже от себя добавил. – Пожалуйста.

Я отправилась за телефоном и вызвала Дайру.

Длинные гудки в динамике и телефонный звонок я услышала одновременно. Трубка Дайры звонила где-то в районе его кровати.

– Увы, – сказала я гостям по пути в спальню Дайры. – Телефон он оставил дома.

Звук раздавался из комода. Я открыла верхний ящик.

Дайра не имел привычки обрастать барахлом, поэтому широкие ящики оставались полупустыми. В этом стопочками лежали слева носки, справа трусы, а посередине смартфон Дайры на листке из блокнота.

Я сдвинула трубку. На листке большими печатными буквами было написано: «АЛЯ ЭТО НА ЖЫЗНЬ». Под листком оказались две пачки пятитысячных купюр в банковской упаковке.

– Это что за?.. – вопрос застрял у меня на языке.

Справа подошёл Коста, слева волк опёрся на ящик передними лапами. Оба заглянули внутрь.

– Какого чёрта?!.. Что это значит вообще?! – выпалила я, тыкая в записку.

– Это значит, – сурово сказал Коста, но осёкся и бросил взгляд на Ольгера. Волк пошевелил лапой и ухом. – Это значит, что Дайра уходил, зная, что не вернётся.

– В каком смысле? Как это – не вернётся?!

Коста пожал плечами и кивнул на содержимое ящика:

– Это же очевидно.

Я схватила телефон Дайры, резко толкнула ящик и захлопнула его. Ольгер едва успел убрать лапы.

– Как это – не вернётся? – пролепетала я и почувствовала, как губы перестают меня слушаться, немеют. – П-п-почему?!

Коста открыл