Шрифт:
Закладка:
– Ты так говоришь, будто бы это ты живёшь у меня, а не наоборот! Это же я поселилась тут, заставила тебя нарушить планы…
– Ты не заставляла!.. – запротестовал Дайра. – Я сам!
– Ага, сам, – хмыкнула я. – Ты остался здесь со мной, переделал квартиру… Так кто кому мешает?!
– Не выдумывай! – строго сказал Дайра и решительно отставил чашку.
– А, ладно, – безнадёжно отмахнулась я. – Но сейчас-то, когда уже не надо притворяться перед бабушкой, сейчас-то что с тобой такое?
– Ничего, – моргнул Дайра.
– Угу, как же. Тебя что-то гнетёт, и как бы ты не старался это скрыть, это очень заметно.
– Правда? – буркнул Дайра, похоже, чтобы лишь бы что-нибудь сказать.
– Кривда!.. Да ну тебя! – рассердилась я.
Дайра подавил вздох, взглянул на меня и улыбнулся.
– Да что ты всё время улыбаешься, когда на меня смотришь?!
Он пожал плечами, не переставая улыбаться.
– Что, такая смешная?!
Дайра опустил голову и всё-таки тяжело и медленно вздохнул.
– Нет, – произнёс он уверенно. – Не смешная. Но я улыбаюсь, потому что мне хорошо, когда я тебя вижу, вот и всё.
Весь мой дурацкий праведный гнев мгновенно испарился, и стало стыдно.
Я всё время гнала от себя мысли о том, что должен чувствовать Дайра, постоянно сталкиваясь со мной на ограниченной жилой площади. Не видеть друг друга за перегородками, но постоянно слышать и ощущать присутствие – это неплохая идея. Для меня. А для молодого здорового мужчины, который не скрывает, что влюблён? Да ещё этот древний стих, будь он неладен. Первые недели я постоянно ждала, что Дайра сделает шаг к… Ну, к чему-то большему, чем дружеские объятия. Мне казалось, он должен хотя бы попытаться.
Сначала я придумывала, как я буду избегать таких ситуаций и как стану потактичнее отказывать, если понадобится. Но таких ситуаций ни разу не случилось. Мне достался то ли дружелюбный сосед по коммуналке, то ли общительный заботливый брат. Но ведь слова-то были произнесены. Я их помнила, и они не давали мне покоя.
Да, я была влюблена в Ольгера. Так сильно влюблена в его великолепную загадочность… Но первая и последняя ночь всё расставила по местам. И теперь если и снились мне холодные васильковые глаза, то только в тягучих и тревожных кошмарах.
А Дайра был тёплым во всех смыслах. И я всё чаще ловила себя на мысли, что, если бы он попытался обнять меня немного сильнее и нежнее, чем по-братски, ни отталкивать, ни избегать его я не стала бы.
Но он не пытался, вот в чём всё дело-то.
Поэтому, когда Дайра заявил, что ему хорошо, когда он меня видит, молчать дальше было невозможно.
– Дайра, а ты можешь взять обратно?..
Я замолчала, не зная, как сказать, чтобы не показаться совсем дурой. Он подождал немного, потом нахмурился:
– Да говори уже.
– Возьми обратно свой стих.
Он недоумённо заморгал. Искренне так, будто ничего не понял.
– Тот древний стих, где «аур-тэ» в конце. Ольгер мне объяснил, откуда это повелось и что означает… Возьми назад эти слова.
Нет, он правда вначале не понял. Потому что сейчас его брови медленно приподнялись, и глаза округлились.
– Аля, ты не понимаешь, о чём говоришь.
– Я понимаю. Я не могу так. Не хочу. Ты этого не заслужил…
Дайра вскинул руку с вздёрнутым указательным пальцем:
– Подожди-ка!
Некоторое время он молчал, закусив губы, потом сказал без улыбки:
– Послушай, что скажу…
За этой фразой у него обычно не следовало ничего хорошего.
– Не надо, – робко возразила я.
– Надо! – уверенно сказал Дайра. – Я просто обязан объясниться, иначе мне с самим собой не ужиться будет.
– Хорошо, давай.
– Можно, я рядом сяду?
Я засуетилась, расправляя одеяло, и подвинулась, освобождая ему место. Дайра присел на постель, как-то боком и наполовину: подогнул под себя правую ногу, оставив левую на полу. И несколько долгих секунд молчал, не поднимая глаз.
– Алиша, я очень тронут тем, как серьёзно ты это восприняла, – проговорил он неторопливо. – Но ты должна понять: ни этот стих, ни мои слова не накладывают на тебя абсолютно никаких обязательств. Никаких, понимаешь?
– Я понимаю, но…
Он покачал головой:
– Никаких – это значит без «но». Ты мне не
