— Ты собираешься стать врачом? —  Я был готов упасть в обморок.

— Я надеюсь, что это так.

—  Ты идешь или нет? – пискнула Этти.

Я был готов развернуться и самым злобным, но приятным шлепком по ее отбивным  сказать ей, что, если она продолжит приставать ко мне, я сорву с нее панталоны и задушу ее ими, но это, несомненно, разрушило бы мое хорошее впечатление, которое я пытался создать в глазах Фрэнсис Мэлэм. Я никогда не думал, что попаду в такую ловушку.

— Минутку, дорогая, — сказал я.

— Я должен увидеть тебя снова, — сказал я Фрэнсис. — Я хочу поговорить с тобой о работах мистера Делфа. Я писатель и, возможно, смогу кое-что для него сделать.

Ее лицо стало еще умнее, если это было возможно. — Как тебя зовут?

— Майкл Каллен. Но у меня есть другой псевдоним, и я расскажу тебе о нем, когда увижу тебя.

Она написала что-то на клочке бумаги и сунула это в одну из трех книг, которые я купил. Этого было достаточно. Я остался доволен.

— Привет, дружок. — Я услышал позади себя ужасный йоркширский говор Делфа, тот, который он издавал, когда был в Лондоне. — Возникли проблемы?

Я обернулся, и в это время он узнал Этти. Полуулыбка исчезла с его лица. Она была очарована его чтением, но тот факт, что оно закончилось, в сочетании с бессердечным пренебрежением, только что проявленным мной, с удивительной быстротой свел на нет эффект от его выступления.

— Я ждала встречи с тобой, чертов вор. Где мои десять фунтов?

— Десять фунтов? — он засмеялся. — Я еще не встречал человека, который получил бы от меня хотя бы десять писей, не говоря уже о десяти фунтах. В любом случае, я тебе ничего не должен. Я никогда в жизни тебя не видел, ты, грязная маленькая шлюха. Отвали.

По сути, единственное, что было не так с Рональдом Делфом, это то, что он мог говорить, и с ним, возможно, было бы все в порядке, если бы он не добавил эту ненужную дозу ругательств. Полагаю, он увлекся, и даже я не мог винить Этти за ее реакцию и не мог спорить с жесткой реакцией Филлис. Этти протянула руку через стол и сунула пальцы в коробку, чтобы вынуть то, что она считала своей собственностью, хотя я вернул ей эти десять фунтов во время обеда, а Филлис довольно выразительно провела Делфу пятерней по его самодовольной физиономии. Затем раздался еще один удар, когда Фрэнсис Мэлэм, это великолепное творение прекрасного интеллекта, ударила Этти так сильно, что она откатилась на несколько футов назад и едва удержалась, падая с лестницы.

Как говорится, быстро, как вспышка, я схватил Делфа за руки и оттолкнул его за пределы досягаемости. Он намеревался избить Филлис сжатыми кулаками, чего я не мог допустить, хотя и трудно было сказать почему. Он ударился о стену с таким шумом, что заставило его дважды подумать, прежде чем готовиться к большему. Прежде чем Этти и Филлис смогли объединить усилия, чтобы напасть на прекрасную Фрэнсис Мэлэм, я схватил их за руки и потащил, пиная и крича, вниз по лестнице.

Возможно, я спасал их от избиения, потому что Фрэнсис более чем выстояла. Их непристойные угрозы я не стану излагать на бумаге, хотя полагаю, что Фрэнсис их услышала, и это вызвало у меня боль в сердце, пока я не вспомнил, что она была студенткой-медиком и уже слышала гораздо худшие вещи, или ей придется привыкнуть слышать это в будущем. Я также вспомнил, что, когда я прижал Этти и Филлис к стене внизу и грозился ударить их, если они сдвинутся хотя бы на дюйм, я оставил наверху свои книги, в одной из которых был адрес Фрэнсис Мэлхэм.

— Подождите здесь, — сказал я, — или я убью вас обоих.

Я поднимался на четыре ступеньки за раз, разбрасывая людей, все еще спускавшихся вниз.

— Я больше никогда не смогу писать. Посмотри, что ты наделал!

Я чувствовал себя в отвратительном настроении.

— Заткнись, Делф, или я выбью из твоей задницы пятьдесят стихотворений, смутьян. Не стоит грабить молодую девушку, которой приходится работать ради денег.

Я выхватил книги у Фрэнсис.

— Прошу прощения за эту небольшую вспышку. Я тебя люблю. Еще увидимся.

Она улыбнулась, хотя была явно расстроена.

Сунув книги в карман, я вернулся к Этти и Филлис в баре. Я положил руки на их плечи.

— Вам должно быть стыдно за такое поведение.

— Ох, чушь, — сказала Этти. — Я тебя ненавижу.

— С него надо было содрать кожу живьем, — сказала Филлис, — сделать такое с бедной Этти.

— Забудьте об этом, — сказал я им. Мне хотелось чаще видеть Фрэнсис, но не с этими двумя мерзавцами на шее. — Пойдем в мою квартиру. Я угощу вас напитком получше, чем вы можете найти здесь.

Мы выбрались до появления Делфа.

— Мы поедем на метро? – спросила Филлис. — Или автобусом?

— Со мной вы путешествуете на такси — и вам это нравится.

В торговом центре и возле Букингемского дворца я сел между ними сзади, поцеловал их обеих и хорошо ощутил их прекрасные груди к тому времени, когда мы дошли до угла Гайд-парка. Я не думаю, что Этти знала, что я держал руку на груди Филлис, и что Филлис не осознавала, что я знакомлюсь с формой руки Этти, которая была совершенна, когда я сидел между двумя женщинами в полутемном такси. Это был единственный раз в жизни, когда я молился о таком же длинном оружии, как у Кенни Дьюкса.

Моя идея заключалась в том, чтобы заманить обеих женщин в одну постель — для опыта, которого у меня не было до сих пор в моей  жизни. Но первое, что сделала Филлис, когда мы приехали в квартиру Блэскина, — это пошла в ванную и ее вырвало. Она сказала, что от поездки на такси у нее расстроился желудок, но я снова вспомнил замечание Моггерхэнгера о том, что Лондон — мировая столица сальмонеллы, и надеялся, что моя очередь придет еще не скоро. Возможно, это был всего лишь случай обжорства. Она вернулась с расстегнутой спереди блузкой. Я уже держал язык во рту Этти, и мы были почти на грани блаженства, пытаясь втиснуться друг в друга. Я притянул к себе Филлис и поцеловал ее, затем поцеловал Этти и снова поцеловал Филлис. Филлис поцеловала Этти, а Этти поцеловала ее, и они с удовольствием целовали друг друга и меня, а я целовал их, и наш секс