С Дашей они пожали друг другу руки, а потом Дашу сменила Антонина. Она обняла Юлю, на секунду прижалась щекой к её щеке, отстранилась и серьёзно сказала:

— Спасибо, Юля! Не могла тебя в тот день поблагодарить, так что приходится сейчас навёрстывать. Саша рассказал, как ты помогала Серёже реанимировать меня. Я теперь твоя должница.

Юля смущённо усмехнулась.

— Да ладно! Какая там помощь? Зонтик над тобой и над Серёгой подержала. Забудь. Всё сделал он, а я так… рядом была. Как ты себя чувствуешь?

— Всё в порядке. Ничуть не хуже, чем до того выстрела.

Посмеялись, конечно. Потом Саша говорит:

— Ладно, друзья, не будем терять времени. У нас сегодня насыщенная программа. Начнём с тебя, Даша. Открывай машину.

Даша подошла к аппарату, бегло осмотрела её и обернулась к Саше.

— А как?

— Просто положи руку на остекление кабины, и оно поднимется в воздух.

Даша кивнула, отвернулась от них и прикоснулась рукой к стеклу. Раздалось негромкое шипение, скрипнула резина уплотнителя, и стеклянная полусфера шевельнулась. Даша убрала руку, сделала полшага назад, и в ответ на это полусфера взмыла в воздух. Впрочем, далеко она не отлетела. Она неподвижно зависла на высоте метра два над аппаратом.

Саша откашлялся.

— Внимание! Запоминайте первое правило: сначала занимают свои места пассажиры! Пилот занимает своё место последним. Это важно.

— А кто у нас пассажиры? — это спросил Серёга.

— Сейчас вы с Юлей и Антоша побудете пассажирами, а места пилотов займём мы с Дашей. Потом будем меняться. Каждый из вас будет учиться водить машину. Ну, кроме Юли, конечно. — Он обратился к Даше. — Занимай место пилота, но к красной кнопке пока что не прикасайся. Её нажмёшь только тогда, когда твои пассажиры окажутся на своих местах и будут пристёгнуты. Потом, когда наберём необходимую высоту, и машина окажется в горизонтальном полёте, ремни можно будет отстегнуть. Как в обычном пассажирском самолёте — при взлёте и посадке все пассажиры должны быть пристёгнуты к своим креслам.

— А какую высоту нужно будет набрать? — спросила Даша.

— Зависит от местности, — серьёзно ответил Саша. — Если как здесь, где рейсовые самолёты и вертолёты не летают, а летают только пограничники, то можно подняться невысоко. Можно будет лететь прямо над верхушками деревьев. Следите только за тем, чтобы птиц не убивать и не калечить. Ну и на рельеф местности нужно обращать внимание, конечно. Чтобы не приходилось без нужды регулировать высоту полёта или маневрировать вектором тяги. Ты же не хочешь врезаться в какую-нибудь гору, правда?

— Угу, поняла. Километра высоты будет достаточно?

— Да, вполне достаточно. Здесь сопки невысокие. Максимум метров четыреста. Если бы ты вела машину где-нибудь в Гималаях или на Памире, то высота должна была бы быть километров в десять. Это как минимум. Лучше ещё выше, чтобы не столкнуться с рейсовыми самолётами. А вообще, при передвижении на большие расстояния, рекомендую набирать высоту в сорок — шестьдесят километров. Шестьдесят даже лучше, чем сорок.

— Чем лучше? — спросил Серёга.

Саша подал руку Антонине и помог ей встать на бортик машины. Машина при этом даже не шелохнулась. Такая тяжёлая? Саша внимательно наблюдал за тем, как Антонина опускает ногу на пол кабины и отпустил её руку лишь тогда, когда девушка оказалась внутри обеими ногами. Пол внутри имелся и был ровным. Лишь после этого Саша ответил Серёге.

— На шестидесяти километрах воздуха уже практически не имеется. Можно развить очень большую скорость, без опасности, что в небе возникнет инверсионный след. В принципе у этой машины очень низкий коэффициент трения воздуху, но на больших скоростях и на низких высотах вероятность образования турбуленций всё же ненулевая. Лучше не рисковать, что вас увидят с земли.

— А какая у него максимальная скорость? — с любопытством спросил Серёга.

— Какую ты задашь, такая и будет, — усмехнулся Саша. — Помни только, что если она превысит первую космическую, то ты вылетишь в открытый космос. Придётся прикладывать усилия, чтобы вырулить к той цели на Земле, которую ты собрался достичь. Ну всё, забирайтесь в машину, забирайтесь. Поговорить мы сможем на месте.

— Куда полетим, Саша? — спросила Даша. Она уже обогнула машину и стояла, ожидая, когда остальные займут свои места.

Серёга подал Юле руку, и она встала обеими ногами на бортик. Потом осторожно спустила ногу вниз. До пола было ближе, чем до земли, но Серёга на всякий случай не отпускал её, пока она не встала на пол обеими ногами. Следом за ней шагнул в машину и Серёга. Ноги у него длинные, поэтому вставать на бортик ему не понадобилось. Он просто перешагнул его.

Предпоследним в машину забрался Саша, а следом за ним и Даша. Ей было проще, чем Юле и Антонине, потому что у неё была возможность опираться левой рукой о переднюю панель. Или держаться правой за спинку сиденья. Даша уверенно уселась в кресло и подняла голову вверх. Вслед за ней и они подняли головы и посмотрели на парящее в воздухе остекление кабины.

«Вот, наверно, так висели в воздухе те колокола, прежде чем опуститься на землю» — подумала Юля. Кстати, гораздо проще было бы забраться в кабину, если держаться рукой за спинку диванчика. Она даже выше, чем передняя панель. Тогда и помощь Серёги не понадобилась бы.

Когда Саша оказался на своём месте, Даша оглянулась назад и скомандовала:

— Так, ребята, пристёгиваемся!

Они с Серёгой уже разобрались с застёжками на ремнях и были пристёгнуты, так что её команда относилась к одной Антонине. Она сидела крайней по левому борту, прямо за креслом Даши, Серёга устроился посередине, а Юля справа, за креслом, которое занимал Саша.

Даша убедилась, что все пристегнулись, защёлкнула собственную пряжку и повернула голову к Саше.

— Что дальше?

— Дальше всё просто. Нажимаешь красную кнопку и дожидаешься, когда остекление окажется на своём месте. Давай, действуй!

Юля бросила взгляд в сторону клумбы. Гриша не работал. Он стоял на клумбе, опираясь на лопату, и не отводил от них глаз. Во взгляде его читалась что-то очень похожее на зависть. Интересно, чем он перед Сашей провинился? Нужно будет потом спросить Серёгу. Он явно что-то знает. В его словах, обращённых к Грише, звучала то ли насмешка, то ли презрение. Необычно для Серёги. Такое выражение лица она видела у него всего однажды — когда он в классе поссорился с