и делаю.

— Что за проект? Или это секрет?

— К сожалению, да, секрет. Я давала серьёзную подписку о неразглашении.

— Вы же, по-моему, медицинский работник?

— Да, врач-психолог. Даже докторскую успела защитить. Вас удивляет, что врачи могут участвовать в каких-то крупных проектах?

— Да нет, не удивляет. Слышал уже о таком. Правда, те врачи были бактериологами. Ну, да ладно. Знаете, как мы с вами поступим? Юленька знает наш домашний телефон. Когда у вас будет время, вы просто позвоните, и мы договоримся о встрече. Идёт? — Он протянул ей руку.

Галина Сергеевна с улыбкой пожала её.

— Идёт!

***

Юля уже взялась за дверную ручку и выудила из кармана ключи от квартиры, но тут дед положил руку ей на плечо и негромко сказал:

— Погоди-ка…

Отошли от двери, и дед не раздумывая уселся на верхней ступеньке лестницы и похлопал ладошкой рядом с собой. Они с Серёгой иногда тоже на этом месте сидят, когда в подъезде тепло и возвращаться домой почему-то не хочется. А что? Здесь всегда чисто. Они с Серёгой раз в неделю подметают на площадке и лестницу, вытряхивают половики и даже моют пол.

Юля поняла, что деду нужно о чём-то поговорить и села. Пока он не начал, она сама задала вопрос, который приготовила ещё во время разговора с Галиной Сергеевной. Дед знает кучу вещей, о которых в повседневной жизни не услышишь. Его можно вместо энциклопедии использовать.

— Дед, а что такое де… де… Чёрт, забыла!

— Демиург? — усмехнулся дед и приобнял её за плечи.

— Точно! Демиург! Что это такое? Она сказала: «Если угодно, демиург».

— Это Создатель, Юлька. Причём не просто создатель чего-нибудь простенького, вроде велосипеда, а создатель всего существующего в мире и даже самого мира. По античным понятиям высшее божество, понимаешь?

— Угу, понимаю… То есть она считает, что Саша и есть тот самый демиург?

— Именно так… Скажи, ты ведь нам с бабушкой не всё рассказала? Я имею в виду про встречу с этим Сашей.

Юля вздохнула. Врать деду не хотелось, но рассказывать правду хотелось ещё меньше. Саша предупредил, что Серёгу ждут крупные неприятности, если он какую-то их общую тайну выдаст. И ещё Саша просил не рассказывать о том, что там на площади перед собором на самом деле произошло. Так что лучше промолчать, чтобы случайно не выболтать что-то важное.

Дед понял её молчание правильно. Прижал её к себе на секундочку, поцеловал в макушку и руку с её плеч убрал. Посидели, помолчали. Потом дед негромко начал:

— Я ведь за столом тоже не всё рассказал. Видишь ли в чём дело…

И дед начал свой рассказ. Оказывается, один из знакомых ему молодых журналистов из Вологды, тоже был там на соборной площади в момент выстрела. Он утверждал, что попал туда совершенно случайно, но дед в это не поверил. Считал, что он тоже что-то знал о слухах вокруг девушки невесты и пришёл туда влекомый своим любопытством. Просто ему неловко было в этом признаться.

Пару дней назад этот журналист побывал в Москве. Он привёз в редакцию небольшой очерк и парочку давно заказанных рассказов для одного журнала. Совершенно случайно дед зашёл к главному редактору этого журнала в тот час, когда тот журналист был у него в кабинете. Разговорились, и молодой человек изложил деду и главному редактору свою версию событий того дня в Вологде, которая во многом противоречила тому, что Юля рассказала родителям и деду с бабушкой.

Так, по словам журналиста, невеста была убита, а не ранена, как Юлька тут утверждала. Это первое отличие. Вторая интересная деталь: на глазах у собравшихся в тот момент на площади людей некий молодой человек, по описанию похожий на Юлькиного ухажёра, убитую девушку взял и воскресил! И последняя, крайне любопытная деталь: помогала этому молодому человеку, похожему на Юлькиного ухажёра, девушка, по описанию слишком уж похожая на саму Юльку. Она держала над молодым человеком и убитой девушкой зонтик, потому что в тот момент шёл дождь. Так вот, возникает резонный вопрос: а не врёт ли Юлька своему любимому деду и своей любимой бабуле?

Дед повернул к ней голову и с усмешкой уставился в её хмурое лицо. Юля тяжело вздохнула.

— Вот ты, дед, очень умный человек, но иногда бываешь таким вредным, что просто зла на тебя не хватает. Сам же всё прекрасно понимаешь, а всё равно цепляешься.

Дед рассмеялся, снова прижал её к себе и отпустил. Его сегодня было не узнать. Улыбается, вон, поцеловал даже, чего уже лет сто не случалось. Такое ощущение, что у него настроение очень хорошее. Дед тем временем спрашивает:

— Слово дала, что никому не будешь рассказывать?

— Угу, дала. Дед, скажи…

— Что?

— А ты веришь… гм… в Бога? Ты же коммунист с большим стажем и атеист.

Дед пожал плечами и вздохнул.

— Да, атеист… Был… Знаешь, Юлька, пока кто-то умный не предложит нам исчерпывающего объяснения всем этим явлениям, причём объяснения материального, из железа, дерева и камня, чтобы руками потрогать можно было, я просто вынужден временно отодвинуть атеизм в сторону. Человек без веры существовать не может.

— Почему не может? Ты же как-то до сегодняшнего дня существовал.

— Существовал. Но я всё равно верил. Верил в то, что любому явлению можно найти материалистическое объяснение. Абсолютно любому! Это и был краеугольный камень моей веры.

— А почему сейчас перестал в это верить? Может, и для колоколов тоже есть какое-то материалистическое объяснение. Просто учёные его пока не нашли.

Дед пожал плечами.

— Возможно и найдется какое-то объяснение, но что-то сомнительно. Просто вспомни, о чём за столом говорил твой отец. Он ведь совершенно прав. С атеистической точки зрения, заметим, прав. Но и от фактов тоже никуда не денешься. А атеизм, как ты знаешь, опирается только на факты. Как объяснить появление однажды уничтоженных колоколов, если ты привык доверять закону Ломоносова-Лавуазье? А тут налицо прямое его нарушение. Прямо глаза колет! Это факт? Да, факт! А теперь посмотри, что получается: мы имеем дело с фактом нарушения одного из монументальнейших законов природы — закона сохранения материи! Я не физик, но на мой дилетантский взгляд, чтобы объяснить такое нарушение, нужно подняться на более высокий уровень. То есть открыть нечто ещё более фундаментальное, чем законы сохранения энергии и материи. А что может быть более фундаментальным? Я не знаю. Что мне