тех дронов, которые мы тестировали на фронте. Мы вплотную подошли к моменту, когда войска начнут наполняться технологичными вещами. Такими как «Аистенок» и «Соболятник» (переносные комплексы разведки. — Лет.). Они станут не диковинкой, а будут в войсках везде.

— Что они могут?

— Слышать противника, слышать вылетающие боеприпасы и определять точку, откуда открыт огонь. С точностью до 50 метров видеть место источника радиосигнала. Когда применение таких вещей станет повсеместным, можно будет сказать, что мы противника превзошли. Для этого сейчас в России раскачивается все. Даже забю-рокраченная военная машина.

— Часто слышу: «Нужно менять подход». А что это значит?

— Я говорил с изобретателем одного изделия, которым пользуется весь спецназ в России, но приобретает его за свои деньги (речь о прицелах. — Авт.). Почему? Изобретатель объяснил, что за год в это изделие вносит до 20 позитивных изменений. Слушает отзывы воюющих людей и вносит. А если его возьмут в госзаказ, ничего менять будет уже невозможно.

Несмотря на это, в России есть целая параллельная индустрия военного снаряжения. Или дорабатывающая изделия «народного хозяйства». Мы, например, с наших квадрокоптеров спокойно ставим мины.

— Я так понимаю, в армии еще не брались за такую задачу, как точечное минирование с дронов…

— А просто наше маленькое батальонное подразделение беспилотников живое и творческое, без бюрократических препятствий.

«РИСКИ И ФОРМАЛИЗМ»

— Военные структуры республик Донбасса скоро должны влиться в российскую армию. Что поменяется?

— Про «Восток» могу сказать, что, скорее всего, мы станем Росгвардией. В первую очередь поменяется снабжение, мы же были на подножном корму, особенно это касалось техники. У нас она была 60-х годов в лучшем случае. Думаю, нам заменят хотя бы наши изношенные автоматы, которые иногда «стреляют утюгами» («плюются» из-за износа ствола так, что видно вылетающую пулю. — Авт.). Офицеры получат легальное короткоствольное оружие, потому что с этим тоже большие проблемы. С кадрами, возможно, будут перемены. Потому что мы набирали тех, кто готов защищать Родину, невзирая на судимости в прошлом. Я говорил таким бойцам: «Это ваш шанс сделать так, чтобы потомки вами гордились». Помню, с зоны мы забирали людей, некоторым оставалось сидеть 2–3 месяца, но они все равно шли воевать. Война убирает формализм в отношениях.

Или с заболеваниями, с которыми врачебная комиссия просто не пустит бойца в Росгвардию.

Наши корпуса Народной милиции и так по факту приписаны к Минобороны. Сотрутся только формальные границы.

Но есть вопрос: восьмилетний стаж войны у многих наших бойцов, он будет как-то учитываться?

«МГНОВЕННЫЙ И БЕЗ ПОКАЗУХИ»

— Спецоперацией теперь командует генерал Сергей Суровикин. Ваше мнение о нем?

— Я могу ориентироваться на оценки людей, которые с ним служили в Сирии. По их словам, взаимодействие со штабом, который возглавлял Суровикин, было эффективным, реакции были мгновенные и при этом продуманные. Не было показухи — такой военной болячки, как «искажение реальной обстановки». Еще был момент, реализованный Суровикиным, — успешное взаимодействие армии и ЧВК — частных военных компаний.

— Как это выглядело?

— ЧВК комплектуются под самые опасные задачи людьми с особой психикой и ментальностью. Порог риска другой, здоровый авантюризм. Но ЧВК не хватало поддержки с воздуха, артиллерии, брони. Со стороны Суровикина эта поддержка была максимальной и быстрой. Они всегда хорошо отзывались о Суровикине, а для меня это много значит.

— Ждем изменений на фронте?

— Сейчас весь военный механизм спецоперации… очень трудно сбалансирован. Фронт обширен, показать результат мгновенно очень сложно. Я представляю трудности, с которыми Суровикин столкнется. Будут и неуспехи, которые попробуют поставить ему в вину. К этому тоже нужно быть готовым. Надеюсь, Суровикин соберет команду, есть немало генералов инициативных, без шаблонов.

«КАЛИБРЫ» И МОРАЛЬ

— Удары по Украине, по ее критической инфраструктуре… Насколько они эффективны?

— У меня нет конкретных данных, какие объекты поражались и какой нанесен ущерб. Но мы понимаем, что на 15 % выработка энергии на Украине упала. Надолго ли — не могу судить.

— Это повлияет на боеспособность украинской армии?

— Что мы, что противник и так воюем в обесточенных районах. Используем генераторы, они нам нужны только для зарядки средств связи и работы ретрансляторов. Но есть важный момент. Теперь украинское общество знает, что ракеты могут прилететь в любой момент и в любое место, а ПВО у них не работает. У них теперь нет иллюзии защищенности. Зато есть понимание, что мы не применяли это оружие раньше исключительно по нашей доброй воле.

— Да, «жесты доброй воли»… Что о них думаете?

— Нас такой подход, как людей, деформированных войной, страшно раздражает. Когда нужно ликвидировать какой-то военный объект, но рядом детсад, например, или многоэтажка. И военные отказываются от удара. Такой подход был до самого последнего времени. О чем это говорит? О том, что наши военные не озверели, не оскотинились. А ударами по инфраструктуре мы показываем Украине, как в действительности может быть. Что общество украинское, радующееся убийству пророссийских граждан в Купянске, не защищено от возмездия. Сейчас они испытывают страх. К сожалению, человек так устроен, что есть совсем немного способов достучаться до его сознания. Может, через свой страх они поймут и нашу беду. Потому что украинское общество — один из инструментов войны. Это не просто масса, которая наблюдает за происходящим. Нет, они делают эту войну своей моральной поддержкой.

— Велика ли степень вины этого общества?

— А никто из Украины бы не стал убивать активистов в Купянске, снимать это, выкладывать в Сеть, если бы знал, что общество это осудит. Но общество поддержало. Никто не осудил.

Да, мы до сих пор придерживались нигде не прописанных правил гуманизма, но теперь слегка оскалились.

20 октября 2022 года

«ПРОСТЫХ ЛЮДЕЙ ЖАЛКО. НО ПУСТЬ ПОБУДУТ НА НАШЕМ МЕСТЕ»: ЧТО ГОВОРЯТ ЖИТЕЛИ ДОНБАССА ОБ УДАРАХ ПО ЭНЕРГЕТИЧЕСКИМ ОБЪЕКТАМ УКРАИНЫ

Вторую неделю идет массированное уничтожение энергетической инфраструктуры Украины. Я попытался выяснить: что думают об этом люди в Донбассе, у которых поселковый трансформатор — главная цель украинских артиллеристов с 2015 года?

«ЧЕРЕЗ «ВОЙНУ» ПОЕДЕШЬ?»

Когда стало понятно, что Россия не отступится, пока не лишит Украину энергетики, случилось чудо. Сидящие во время обстрелов в ваннах и подвалах жители городов Украины, давно проклявшие свою родню и друзей с Донбасса, вдруг стали им написывать в мессенджеры, жалуясь на нашу жестокость и бессердечие. Как в старом анекдоте про адвоката: «Прошу снисхождения к моему подзащитному, так как, убив своих родителей, он стал круглым сиротой». Им отвечали так: «Вы, наверное, сами себя как-то неаккуратно обстреливаете, цельтесь лучше». Эта фраза — столп украинской пропаганды с 2014 года, еще со Славянска, — «обстреляли сами себя».