Поговорили без диктофона о научно-техническом прогрессе. По словам Скифа, с началом спецоперации, как только стало ясно, что мы «просели» по беспилотникам, активизировались десятки российских фирм, и «Восток» с ними общается активно. И достаточно успешно — не перевелись еще в России светлые умы и прямые руки. Скиф показал мне фото ударного дрона, уже пошедшего в серию, с таким ноу-хау, что даже на словах пересказывать пока не стоит. Прояснил малоизвестные тонкости сотрудничества с государством в беспилотной теме. Оказывается, после госприемки в такой аппарат уже нельзя вносить изменения, а это приходится делать постоянно: у оппонентов наших инженерная мысль тоже работает неплохо. Война идет не только в окопах — воюют интеллекты, XXI век на дворе. И у противника получается на ходу улучшать образцы, запущенные в серию. А у нас — пока нет.

Показал, что делают авиаторы из подразделения «Востока»: у ребят появился станок с ЧПУ и отдыхать ему не дают. Как и ЗО-принтеру. Все в рамках традиции, из века в век: грянул гром, клюнул жареный петух и все завертелось.

Александр Сергеевич критически осмотрел и прокомментировал свое растрескавшееся кресло. Мол, оно облезло к зиме и, возможно, скоро обрастет новой шкуркой. Я заметил, что по военному времени для интервью сойдет и облезлое…

«УКРАИНЕ НУЖНО НАСТУПАТЬ»

— В каком состоянии фронт? — спрашиваю Ходаковского. — Украина продолжает давить «живой силой», пока у них численный перевес. Ждать ли нам контрнаступления?

— К чему мы стремились в последний месяц? К стабилизации линии фронта. Противник перебросил войска на те направления, которые считал перспективным для своего наступления.

Фронтовой уют

Пока перманентное стояние, — ответил Скиф. — Мы оставили Лиман, но создали узлы сопротивления, потери украинских войск оказались выше расчетных. С тех участков, где они хотели наступать, им пришлось перебрасывать резервы под Лиман. В результате их планы по наступлению с нескольких направлений сорвались. Наши ребята активно сопротивлялись. На мой участок сейчас прибывают новые подразделения, старые пополняются. Приходит техника и артиллерия. Если сравнить нас с нами же месячной давности, сейчас у нас совсем другие ресурсы. И все это получилось благодаря героическому сопротивлению ребят в Красном Лимане.

— Но Украина по-прежнему планирует наступать?

— Да, даже по политическим мотивам ей нужно наступать. Они пытаются нас продавливать везде, а туда, где получилось, сразу же перебрасывают резервы. Сейчас тревожно за херсонское направление…

— Почему?

— Наши части за Днепром снабжаются по переправам. Это сложно, противник может нарушить это снабжение. На нашем, угледар-ском направлении, постоянно видим перемещение и накопление противника. Опять же интенсивность огня их артиллерии в последнее время возросла. Пытаются нас измотать и, возможно, начать наступление. Это не похоже на жест отчаяния.

— Есть предпосылки того, что интенсивность боев снизится?

— Да, думаю, что мы входим в фазу затухания. Скоро зима. Дни короче, дожди, облачность. А небо — основной сейчас тип разведки.

— Противник это тоже понимает…

— Да, есть ощущение, что он попробует успеть где-то прорваться в эти последние теплые и сухие дни. Есть у него сколько-то дней или недель. Тем более мы еще не ввели полностью мобилизованных.

— Война сейчас обычно ведется в лесопосадках, хоть каких-то укрытиях. В ближайшие дни облетит «зеленка», что будем делать?

— Сложно будет. Думаю, с облысением «зеленки» все оттянутся в населенные пункты. Там уже давно нет местных жителей. Останутся лишь наблюдательные дозоры в этих бывших «зеленках».

ДО ГРАНИЦ ДОНБАССА ИЛИ ДО ДНЕПРА?

— Как, на ваш взгляд, идет мобилизация? 300 тысяч бойцов, что они нам дадут? Мы выйдем, например, на границы республик?

— Можем, если правильно распорядимся мобилизованными. Несмотря на живучесть подхода: «Прибыли свежие силы? Вперед!»

— А как правильно?

— Мы разговариваем с добровольцами из России. «Ребята, сейчас вы пройдете акклиматизацию. Нам важно, чтобы и во время боевого стресса вы сохраняли самообладание, хотя бы его часть, действовали осмысленно. Сейчас мы в обороне, но победы без наступления не будет. Рано или поздно вам придется атаковать».

Я знаю, что сейчас мобилизованными пополняют части, уже потрепанные в боях. И есть задача вводить их в оборону, а не бросать в наступление. Люди привыкнут к «режиму войны». Просто инстинктивно поймут, что свистящий снаряд не твой.

Есть понимание, что при другом подходе мы просто получим из мобилизованных деморализованную массу, которая понесет страх и панику.

— Но есть и другой подход?

— Да. Есть непонимание реальной обстановки на фронте штабными офицерами. Есть произвольное рисование карт, когда стараются заштриховать дополнительный кусочек, чтобы представить какой-то результат.

Просто командирам надо просчитывать обстановку на месте, а не в штабах. От нас же зависит, какую работу выполнят мобилизованные и куда мы выйдем в итоге. У меня план «А» — выходить не на границы республики, а на большую водную преграду. Остановиться там, где оптимальнее удерживать линию фронта.

«ДЕФИЦИТ ТОЧНОСТИ»

— Какое вооружение противника нам доставляет больше всего неприятностей?

— Все, что превосходит нас по дальности и точности. 155-й калибр, натовский, позволяет выбирать позиции на такой дистанции, где мы его не достаем. Управляемые по GPS (со спутников. — Авт.) «хаймерсы», при своей ограниченной фугасной мощности, имеют высокую точность. И наносят ощутимые удары. Практика показывает: если «хаймерсы» бьют по штабам или узлам связи в подвалах домов, они попадают в одну точку, раз за разом, пока не уничтожают укрытие.

— Точность, которой нам так не хватало на «Азовстали», когда мы пытались выбивать подземелья бомбами ФАБ-500…

— Именно. Одной мощности не всегда хватает. Хорошо, что число самих «хаймерсов» и зарядов к ним у украинских войск ограничено. Поэтому они применяют их избирательно.

А самое неприятное, что некоторые наши высокоточные снаряды управляются с помощью того же американского GPS. Сложно воевать с противником, у которого ключ от нашей победы. Не удивлюсь, если для нас они координаты цели смещают.

— Я старый турист, ходивший с GPS-трекерами, знаю, что там все смещено метров так на 15 от истинного положения. Чтобы исключить использование в военных целях.

— Вот и получается, что наше высокоточное оружие используется как площадное. Просто, когда оно разрабатывалось, системы ГЛОНАСС еще не было. Сейчас мы это пожинаем.

«РОССИЯ РАСКАЧИВАЕТСЯ ВСЯ»

— Знаю, что вы недавно ездили в Большую Россию. Почувствовали какие-то перемены в стране?

— В России активизировался «ответственный бизнес», который часть своих доходов направляет на развитие наукоемких производств.

— Например?

— Частное производство беспилотников. Причем акцент на длительность полета и автономность. Чтобы снизить воздействие противника. Наши операторы дронов, например, уже привыкли управлять ими вообще без GPS. Мозги у «птицы» дорабатываются. Значит, мы учимся противостоять. Сейчас уже пойдут в серию прототипы