рабовладельцами, я подчиняюсь: да будет так!» Не вызывало сомнений, что он обрек себя на героическую смерть, равно как и то, что его действия не заслуживали осуждения. Позже Эмерсон назвал его «великим идеалистом, воплощенной добротой». Но его жертвы полагали иначе. В глазах аболиционистов Джон Браун стал святым мучеником. Именно тогда Томас Бригам Бишоп написал знаменитую песню:

Тело Джона Брауна лежит в земле сырой,

Но дух его зовет нас в бой!

На Юге это восхваление насилия вызвало опасения, что негры поднимут восстание и учинят расправу над белыми. Президентским выборам 1860 года предстояло проходить в атмосфере террора.

13. Важно до конца понять, что значили эти выборы для Юга, который теперь осознал, что не имеет ничего общего с Севером. Юг не только защищал цивилизацию, основанную на иных принципах, но и опасался введения тарифов, тогда как Север этого желал; Юг оставался деревенским и сельскохозяйственным, в то время как Север становился городским и промышленным; Юг относился враждебно к банкирам, тогда как Север отдавал им предпочтение. Большинство новых железных дорог было построено на Севере и для Севера. Привлеченные работой на фабриках и не востребованные из-за наличия рабского труда иммигранты перемещались на Север. Таким образом, население Севера росло быстрее, чем на Юге, и разрыв во власти увеличивался. Впрочем, какими правовыми средствами располагал Юг для защиты своих традиций и образа жизни? Конгресс? Но Юг потерял большинство в обеих палатах. Верховный суд? Но судей назначал президент, и после смены нескольких враждебно настроенных по отношению к Югу президентов в Верховном суде могли бы оказаться только сторонники Севера. Президентство, таким образом, оставалось последним бастионом южан. Их беспокойство было вполне оправданно.

Казнь Джона Брауна в декабре 1859 года. Литография XIX века

14. Демократы не смогли договориться о выборе кандидата. Умеренные сошлись на Дугласе; экстремисты покинули съезд и выдвинули Брекинриджа. Это размежевание голосов демократов сделало неизбежной победу республиканца. В Чикаго состоялся съезд Республиканской партии. Самым известным и самым опытным членом партии был сенатор Сьюард. Он полагал, что у него есть все шансы. Но делегаты Запада, издавая боевые кличи наподобие индейцев, страстно поддерживали своего земляка Линкольна. «Если бы все свиньи, забитые в Огайо, захрюкали разом, — сказал один из присутствовавших, — они не смогли бы наделать больше шума». Партийные стратеги понимали, что кандидатура Авраама Линкольна обеспечит им победу в еще не определившихся штатах — Индиане и Иллинойсе. На Севере считали, что благодаря своей демократической простоте и широко известному красноречию он сплотит избирателей, которые когда-то привели к победе Джексона. И вот он был выдвинут. «Никогда еще на свете не случалось подобного скандала». Глубоко разочарованный Сьюард тем не менее сразу же заверил Линкольна в своей поддержке. Теперь в Союз входило 18 свободных и 15 рабовладельческих штатов. За Линкольна выступали все свободные штаты, и он был избран президентом Соединенных Штатов: он получил меньшинство в стране, но большинство в коллегии выборщиков. На Юге он набрал всего двадцать четыре тысячи голосов. Девять южных штатов единогласно, все как один, выступили против него. Народ буквально был рассечен надвое топором Авраама Линкольна. Почта ежедневно доставляла президенту письма с угрозами.

VII. В сторону гражданской войны

1. На смену северной, южной и восточной группировкам пришло два блока: Север и Юг. Они представляли не столько интересы, сколько противоречивые страсти и преданность идеям. Каждый из них твердо верил в правоту идей, которые защищал. Южане стремились сохранить старое, полное достоинства общество. Они считали, что освобождение рабов невозможно, а осуждение рабства — проявление недопустимого лицемерия. «Нельзя сказать, чтобы они испытывали предубеждение по отношению к своим неграм, вовсе нет, но они полагали, что раз уж темнокожий народ оказался в среде белых, то рабство оставалось для него единственно возможным способом существования… Это совершенно разные проблемы, — утверждали они, — одно дело Массачусетс, где негр почти в диковинку, другое — поселения на Юге, где негров больше, чем белых». Однако для многих северян, вскормленных газетными историями о зверствах, рабовладельцы казались тиранами, и долг требовал освобождения чернокожих мучеников. Ремесленники Новой Англии были сражены экономическими аргументами республиканцев: низкая цена рабского труда может нанести ущерб заработной плате белых рабочих. Аболиционист Самнер говорил о «союзе между повелителями кнута и повелителями машин». Поборники справедливости были потрясены чудовищной несправедливостью проклятия, наложенного на цветных. По правде говоря, даже на Севере нашлось немного сторонников отмены рабства. Чтобы осуществить ее, потребовалась бы специальная поправка к Конституции и большинство из двух третей, которого в стране не наблюдалось. Если бы Юг действовал хладнокровнее, он мог бы спокойно ожидать развития событий. Но как ненависть может быть хладнокровной? «Междоусобная вражда пришла на смену братскому союзу». Выборы 1860 года наконец полностью выявили назревшее скрытое недовольство. Для южан Линкольн, странный Линкольн — огромный несуразный малый в допотопном сюртуке со слишком короткими рукавами, откуда торчали длинные руки, выглядел карикатурным, неприемлемым лидером. Плантаторы Каролины мечтали воссоздать республику джентльменов, какую знали их отцы в первые дни независимости. «Сопротивление Линкольну — это послушание Богу», — говорили они. Попытка отделения теперь казалась неминуемой. С минуты на минуту должны были произойти страшные события. Что сделать, чтобы их предотвратить?

2. В любом случае правительство должно было принять оборонительные меры, укрепить форты, защитить на Юге федеральные администрации. Но инаугурация Линкольна была назначена только на 4 марта, и заканчивающий свой срок президент Бьюкенен, казалось, был парализован ужасом. «Он проводит время, молясь и плача, — рассказывал один современник, — впервые страной руководит такой дурак». Бедный Бьюкенен был не дураком, а просто честным и слабым стариком, тогда как страна нуждалась в энергичном лидере. Такая ответственность удручала его и была ему не по плечу. Сьюард писал своей жене, что Бьюкенен неопровержимо доказал, что «долг президента — применять закон, если ему, конечно, кто-то не противостоит, и что ни один штат не имеет права выйти из Союза, если, конечно, сам того не захочет». Майор Андерсон, командовавший фортами федерального правительства у входа в Чарлстонскую гавань, запросил подкрепление, но, не получив его, решил собрать все свои войска в форте Самтер, который было легче всего защищать. Южная Каролина выразила протест. Бьюкенен пообещал Югу, что прикажет Андерсону покинуть форт, а на следующий день пообещал Северу, что удержит там Андерсона и пошлет ему подкрепление. В Чарлстон был отправлен корабль, но южные войска открыли по нему огонь. Это было первым предупреждением. На побережье южные войска уже готовили батареи для бомбардировки форта Самтер. Министр финансов Дикс телеграфировал одному из своих подчиненных: «При первой попытке спустить флаг Соединенных Штатов убивайте виновного на месте». Северу нравился такой напор.

Визит