Отпустил. Главный маг, насупившись, отступил. Вожогра и остальные смотрели на меня уже другими глазами, нежели в столовой.

Сбоку от крыльца заметил людей в замковой форме и высмотрел Алеску. Подманил пальцем мальчишку и негромко отдал приказ:

– Беги к моим парням и передай, чтобы ни в коем случае ни с кем не уезжали. Скажи Сувору, что я запрещаю ему ехать с главным магом. Знаешь Сувора?

– Знаю. А можно я потом сбегаю, после того, как объявят? Страсть как хочется узнать – кто наш лорд?

Я разозлился, но не желал применять силу магии для приказа, потому только рявкнул:

– Я – ваш лорд! – и пригрозил: – И если ты сейчас не выполнишь мой приказ, если кто уедет, я… я тебя съем!

Только мальчишка ничуть не испугался. Подумав, решил исполнить приказ, но поставил мне условие:

– Ты врёшь! Но я сбегаю к твоим парням, и ты мне будешь должен!

Я был согласен на любой шантаж маленького проныры, лишь бы ни Сувор, ни кто другой не отправился с Тимофеичем. Мы с Янселем не распространялись о роли Тифчира в судьбе мага. Зря…

Появился князь в сопровождении порученца и дал команду начинать. Вперёд выступил распорядитель, в котором тоже пытались угадать лорда.

Что вещал распорядитель, я уже не слышал, потому что в воротах появился возок в сопровождении нескольких усталых всадников. Стражники на воротах попытались воспрепятствовать проезду, но Тацина, оказавшийся рядом, остановил их, увидев Ррыка.

Я в отчаянии обернулся к князю. Его светлость тоже заметил повозку и вожака узнал. Поняв моё нетерпение, кивнул головой и склонился к порученцу, дав ему какое-то распоряжение.

Я подскочил к двусотнику и, указав на возок, сказал, что необходимо доставить пассажира к крыльцу как можно скорее. Правильно сделал! По знаку двусотника стражники быстро организовали коридор в толпе, по которому возок с сопровождающими проследовал прямо к крыльцу.

Я бросился к возку, но меня остановил Ррык, усталый и хмурый, как никогда.

– Лагор! Урус совсем плох. Ничего ему не помогает. Даже перекид…Напрасно силы теряет. Только проститься с ним успеете.

Я упрямо тряхнул головой. В возке лежала тень от моего брата!

Подхватил лёгкое тело на руки и взбежал по ступеням. Прямо передо мной, улыбаясь, стоял Тимофеичер. И отшатнулся, наткнувшись на мой ненавидящий взгляд.

С братом на руках я бежал по коридорам замка по указке поочерёдно открывающихся дверей. Навстречу попался Сувор, одетый по-походному, отбивающийся от настырного Алески. Я лишь кинул ему:

– Хочешь через месяц стать таким, как сейчас Урус, то езжай с Тимофеичем!

Сувор остолбенело уставился на Уруса. Я с тревогой присмотрелся к брату. Он едва дышал – поверхностно, рвано и часто.

– А сейчас быстро найди Янселя, он мне срочно нужен!

И бросился к очередной, нетерпеливо скрипевшей двери.

Вдруг бег по коридорам кончился. Я оказался в комнате…

Почти пустая небольшая комната с окном, только добрую её часть занимало возвышение, напоминающее габаритами большой треугольный стол с двумя длинными сторонами и одной покороче. А вот на поверхности этого – не пойми чего – торчал небольшой стальной колышек с тремя острыми режущими гранями!

И что-то мне это напомнило!

Сейчас не было даже следов от лужи крови, выплеснувшейся из жалкого крыса-оборотня… И окна этого не было… Но я готов был поклясться, что именно эта комната и этот колышек выпили из меня кровь и магию!

С братом на руках я попятился и развернулся к двери, чтобы бежать прочь из этой страшной комнаты! Но… Всё случилось одновременно.

Незримая сила выдрала брата из моих рук и швырнула его спиной прямо на стальной колышек, а меня откинуло на закрывшуюся створку двери и прижало к ней.

Я кричал и рвался к брату! Орал до хрипоты, до потери голоса! Локти, ладони и костяшки кистей рук ободрал и сбил в кровь, изо всех сил пытаясь оттолкнуться от полотна двери и добраться до «стола».

А на возвышении творилось нечто странное и непонятное.

Насколько я мог видеть, стальной стержень воткнулся в спину Урусу, но крови не было видно. Зато над братом заклубился золотистый туман и укутал его полностью полупрозрачной сияющей пеленой.

Я замер. Одежда на Урусе вдруг стала трещать и расходиться, обнажая кожу, быстро вспухающую язвами. Язвы лопались под напором… какой-то чёрной маслянистой субстанции,которая вытягивалась туманом и застывала в нём жирными кляксами.

Вдруг меня швырнуло от двери к «столу».

Машинально, стараясь смягчить удар, я выставил руки ладонями вперёд. Стоило рукам коснуться пусть и боковой поверхности, как в ладони каждой руки воткнулось несколько игл, которые не столько «пили» кровь, сколько качали магию.

С последнего момента расхода магии прошло чуть меньше двух суток. Сила поднабралась, конечно, но полностью ещё не восстановилась. Но если это поможет Урусу, я был согласен даже «перегореть».

За спиной раздался шум распахнувшейся и снова захлопнувшейся двери. А рядом «пришпилились» Сувор и Янсель. Уставились на меня ошалелыми глазами.

Сувор, морщась от болезненных ощущений, спросил:

– Гор, что происходит? Как нас сюда затащило и зачем? Ай, больно же!

– Это Урус лежит, – просипел сорванным горлом. Под чернеющим кляксами туманом фигура брата уже едва просматривалась. – Замок лечит его, но ему не хватает магии. Он берёт мою. Но, похоже, и этого мало, вот он и вас притащил.

У Сувора от услышанного открылся рот, а у мага фанатично заблестели глаза.

«Учёный, чтоб его! – подумал незлобиво. – У него магию качают, а он ещё исследовать что-то пытается».

В таком состоянии мы не могли следить за временем, но оборотни потом рассказали, что длилось всё это действо около часа. Чувствуя, как из тела уходит сила, обратил внимание, что скорость забора постоянно менялась. То увеличивалась до горячего жжения в ранках, в эти моменты даже дыхание перехватывало, то замедлялась, давая вздохнуть свободно. С моими друзьями происходило то же самое, но не одновременно, вразнобой.

А пелена над Урусом из золотистой окончательно стала дегтярно-чёрной и вдруг, сыто чавкнув, сползла с брата и стекла в сторону, постепенно впитываясь в камень пола. Наши руки тут же освободились.

Я сразу же стал ощупывать брата. В прорехах одежды там, где нарывали язвы, розовела молодая кожа. Дыхание, как у здорового спящего человека – глубокое и ровное. Восковую бледность сменил слегка розоватый цвет лица.

И я… хрипло завыл!

В этом вое выплёскивалось всё! Боль и страх за брата, моя ненависть к главному магу и, наконец, радость и благодарность Замку. Мой вой подхватили Сувор и оборотни за распахнувшейся дверью. Стукнув створкой, в комнату с криком ворвалась Лийса. Подхватила угасающий вой и кинулась мужу на грудь, орошая её слезами.